Проект А.К.С.О.Н.
Шрифт:
– Не угадала, – радостно объявил доктор, – как раз наоборот, твой коллега – студент медик, может быть, ты его знаешь?
Он выложил на стол пакет с вещами из карманов трупа:
– Вот его студенческий. Первый мед, не твой?
Дежурная мотнула головой.
– Денег две тысячи пятьсот рублей, мобилку, следователь забрал.
– Сигареты у него есть? – все также хмуро осведомилась дежурная девица, – а то у меня кончились.
– Нет, – доктор развел руками, – видно, он не курил, спортсмен, вот – кимоно. Каратист, а погиб от бандитского ножа.
– Все там будем, – философски резюмировала
– Десантура. Ты его раздень, наверняка, есть где-нибудь татуха с парашютом.
– А вы его не осматривали? – удивилась девица, – вот еще, завтра разденут, кому надо.
– Мы только успели его занести в машину, и он откинулся. Агонировал уже, когда приехали, но он шевелился, ногами дрыгал и руками… а глаза были уже стеклянные, зрачки – как плошки… широченные. Мозг умер.
– А разве такое возможно? – удивилась дежурная, – Я о таком не слышала, чтобы мертвый шевелился.
– «Есть многое на свете, друг, Горацио, – процитировал доктор из Гамлета, – Что и не снилось нашим мудрецам». Я тоже не встречал такого – но это было, и он умер окончательно при нас. У него сердце билось еще, но дыра в левом желудочке – это дыра. Принимай и мы поехали.
Дежурная занесла все данные о принятом трупе в журнал, доктор расписался и бригада «скорой» уехала.
Девушка прошлась между столами, осматривая судебные трупы, посмотрела на вновь прибывшего парня и, покачав головой произнесла:
– Молодой такой, и симпатичный. И лежит, как живой… не скажешь, что мертвый.
Она заложила входную дверь засовом. Выключила отопление, чтобы в помещении секционного зала было прохладно, и ушла в «дежурку», где стоял масляный радиатор и уже ждали, еще теплый чай и застеленный диванчик.
Девушка еще около часа читала параграфы в учебнике патологической физиологии. Наконец, ее сморил сон, и она, не выключая света в дежурке, задремала.
Когда доктор «скорой» сказал, что у мертвого билось сердце, он и не подозревал, насколько был прав.
А если бы он не поленился и все-таки, раздел труп, то увидал бы, что рана в четвертом межреберье по задне-подмышечной линии почти затянулась.
И пульс на шее, на сонных артериях есть.
Но все это противоречило здравому смыслу, а потому никак не могло быть. А значит и проверять незачем. Мертвые не оживают.
Однако, вопреки этому мнению, отверстие в левом желудочке сердца, уже схватилось соединительной тканью и вполне себе еще жидкая кровь продолжала все увереннее циркулировать по кругам кровообращения. Была она темно-вишневая, как в артериальном, так и в венозном русле, но вот, постепенно в легких…
Мышцы грудной клетки получили импульс, который пробился из дыхательного центра, и грудная клетка немного приподнялась, всасывая воздух морга, сократилась, выдыхая накопившийся в альвеолах углекислый газ, и снова и снова… в кровь пошел кислород.
Почти уже погибший мозг опять начал получать бесценный газ… ткань мозга, переполненная кислотами от недоокисленной глюкозы, конечно, отекла, но еще работали почки, хоть и перенесшие шок от низкого артериального давления, но сохранившие свою функциональность. Они не стали забирать из крови воду, только самую малость.
В крови было достаточно натрия и калия, кальция и хлора и все эти вещества пошли с артериальной кровью в мозг, вытягивая из межклеточного пространства нервной ткани и из клеток лишнюю воду.
Надпочечники выбросили кортизол, и тот стимулировал выход в кровь из печени белка – альбумина.
Адреналин уже истощил запасы гликогена в печени еще в момент смерти, но приток кислорода к надпочечникам в заметно посветлевшей артериальной крови помог им повторить выбросы этого важного гормона.
Мозг все быстрее избавлялся от отека, и включались его структуры от промежуточного до конечного 3 … последними от воды освобождались лобная и теменная зоны.
Труп Михаила Зверева открыл глаза. Зрачки трепетали, не имея возможности сузиться и дать в зрительный центр сфокусированное изображение потолка морга в полумраке, где единственным источником света было небольшое окошко комнатки дежурной, выходящее в секционный зал.
Труп изогнулся, подчиняясь судороге в спинных мышцах, вставая на пятки и затылок, локти и плечи… выгнувшись на столе из нержавейки, он вдруг наклонился вбок и, теряя опору на столе с высоты в метр, рухнул животом и лицом и коленями на кафельный пол. Из рассеченного лба потекла кровь, но уже через минуту она остановилась, а ссадина над левой бровью стала затягиваться.
3
Головной мозг имеет несколько отделов, которые считаются от спинного мозга на переходе в шее до лобного, все они называются «мозг» с указанием отдела, если считать от спинного: ствол, продолговатый, средний, промежуточный и концевой, он же – полушария большого мозга. Собственные названия имеют две структуры: мост, приклеенный к среднему мозгу и мозжечок, как и большой мозг, разделенный на две половины.
Шум разбудил дежурную, она приподнялась на локте и, не вставая, выглянула через окошко в секционный зал. Она не видела тело на полу, скрытый опорами других столов и она не видела за телами, что стол, на котором лежал труп Зверева, пуст.
Передернувшись от шальной мысли, что, вероятно крыса, каким-то образом пролезшая в секционный зал, скинула венчик душа, которым обмывали трупы и столы после вскрытия.
Крыс она боялась, в отличие от трупов, потому решила не выходить. Лишь бы эти гадские звери носы мертвым не отгрызли, губы и уши… а могут. Потому что хрящики это самое вкусное…
Если мерзкие звери еще раз зашумят, придется выйти и включить свет. Подлюки-крысюки света испугаются, и разбегутся.
Непонятный шум в зале не прекращался. Это тело Зверева возилось на полу между столами, пытаясь встать на четвереньки, но колени в джинсах скользили по кафелю и он раз за разом плюхался животом и лицом на пол. Однако методичная работа мышц рук, ног и живота разгоняла лимфу, венозную кровь, которая перед этим уже собиралась сворачиваться, но именно хаотичные и малозаметные сокращения мышц не давали ей это сделать.