Проект «Изоляция»
Шрифт:
– Сейчас это неважно, – подала голос Марина, сидящая напротив мужа вместе с остальными некомбатантами, – вопрос стоит о свободе и выживании. Моё мнение – мы должны предоставить выбор всем.
Тихонова несколько секунд вглядывалась в лица самых влиятельных людей в ковчеге, и наконец приняла решение:
– Мы сделаем общее заявление. Пусть это поставит нас под удар, но мы не можем решать за всех. Майор, что у вас уже готово?
– Группа проходчиков выступила в пятно, их сопровождает сотня штурмовиков, командование я поручил Нергу, он справится, пошли только добровольцы, с каждым проведена разъяснительная беседа, и каждый согласился уйти навсегда, с условием, что их семьи последуют за ними. К завтрашнему вечеру они
– Вы уверены? – в вопросе Тихоновой проскальзывала надежда.
– Процентов на девяносто. Думаю, следует спросить Файру, она лучше нас знает адмирала.
Присутствующие повернулись к тихонько сидящей у стены девушке, которая внимательно слушала, но в обсуждение не лезла, понимая, что всего лишь гостья.
– Я думаю, Мечислав Дмитриевич прав. Адмирал Нарс фон Вален честолюбив, он всего лишь барон, и добился всего, что имел, своими талантами, упорством и честностью. Он пришёл сюда не как тиран – вернее, он им неминуемо станет в ближайшее время, – он пришёл сюда как объединитель, созидатель. И свой трон он не собирается строить на костях. Ему нужно поклонение, а не страх. То, что я считаю его мнение ошибкой, неважно, важно то, что думает он. Поэтому, сам того не ведая, он дал вам время.
Причём «вам» из её уст прозвучало не в отношении к общности людей «мои» и «чужие», Файра обращалась к организаторам исхода, имея в виду именно их.
– Майор, что по испытаниям рельсотрона? – решив, что по этому поводу сказано достаточно, спросила Ольга.
– Сейчас его разобрали и перебрасывают на базу, с которой решили вести огонь. Завтра к утру я вылечу туда и проведу пробные стрельбы. У нас всего десяток выстрелов. Вопрос о боеприпасах, думаю, следует задать Коросу, именно он курирует их производство. А насчёт мощности – все вопросы к Олегу, его разработка, ему и отвечать.
– Кто первый? – глядя на Короса и Турбина, поинтересовалась Ольга.
Её муж поднял руку:
– Думаю, к концу недели, то есть через три дня, у нас будет готовы ещё не менее десятка стокилограммовых комбинированных боеприпасов. О действии и мощности лучше расскажет разработчик, – он посмотрел на Олега.
– Что ж… – устало произнёс Турбин.
Майор бросил взгляд на друга, выглядел тот погано: красные от недосыпа глаза и синие мешки, слова выдавливает через силу, видно, что держится на одних стимуляторах и кофе, но держится. Уже сегодня вечером в его участии больше не будет нужды, и он сможет поспать. Молот всё обсудил с Галей, и та обещала позаботиться.
– Сейчас мною разработаны абсолютно новые боевые части. Сначала стандартная начинка – восьмидесятикилограммовый заряд магера или, как называет его Мечислав Дмитриевич, тротила-два. Как вы знаете, это количество примерно соответствует взрыву пятисот килограммов обычного тротила. Конечно, не ядерный заряд, но жахнет нехило. Думаю, сможем повредить крейсер. Прямое попадание разрушит около ста квадратных метров. Теперь о нестандартном решении. Эксперимент закончен и признан удачным: при подрыве образуется электромагнитная волна, которая должна вывести из строя всю электронику в радиусе той же сотни метров. Большего за столь короткий срок добиться не удастся. Кроме того, есть несколько зарядов с плазмой, мы переделали их из имперских снарядов, которые до этого хранились на складе, поскольку не было необходимого орудия…
– Если эта штука может
– Потому, что больше пяти залпов рельсотрону не дадут, его изжарят, – хмуро бросил Молот. – Операторами стрельбы пойдут только добровольцы, поскольку это билет в один конец.
Сергеич понял, что сморозил глупость, и заткнулся.
– Кроме того, у нас практически отсутствует система наведения. То, что мы разработали за полгода и улучшили после последних стрельб, даёт примерно шестьдесят четыре процента прямого попадания на двухсоткилометровой дистанции. Дальше с каждой сотней процент будет существенно падать, но это может дать нам хорошие преимущества: имперцы не обладают орудиями такой дальнобойности. Но, как я уже сказал, мы со своей стороны сделали всё, что могли.
– Спасибо, Олег, – поблагодарила Тихонова. – Мы знаем, чего вам это стоило, и ваш самоотверженный труд забыт не будет.
Турбин устало отмахнулся:
– Вот выберемся из этой передряги, скажите спасибо – и в расчёте. Можете дом поставить на живописном берегу какой-нибудь речки, если уж хотите поощрить материально…
Все засмеялись, это немного разрядило обстановку. Но делу время, а потехе час, всё быстро стихло, оставались нерешёнными десятки вопросов.
Весь день майор крутился, как белка в колесе, готовя эвакуацию ковчега. Сейчас тот превратился в закрытую зону: были отрезаны общедоступные каналы связи с остальными поселениями. Посовещавшись, пришли к выводу, что если утечка произойдёт раньше, то может спровоцировать адмирала на неподготовленную атаку, даже просто блокада поставит крест на плане. Среди жителей подземного города провели экспресс-опрос, и девяносто процентов высказалось в пользу ухода в другой мир. Остальные махнули на всё рукой. Информацию об уходе решили сообщить остальным поселениям на три дня позже: некоторые располагались гораздо ближе к пятну, другие дальше, но ковчег мог позволить себе подобную отсрочку, поскольку имел возможность перекидывать ежедневно до десяти тысяч человек.
Услышав эти данные Молот, скептически ухмыльнулся:
– Десять тысяч, может, и наберётся, может, и двадцать наберётся, но остальные никуда не пойдут.
Дел было много, но он с трудом выкроил полчаса, чтобы повидаться с сыном.
– Пап, это правда? Мы уходим в другой мир? Все?
– Уходим, Мечислав, но только те, кто хотят.
– Ты про него говорил, когда сказал, что покажешь удивительное место. И там, как и на Земле, зелёная трава и голубое небо?
– Я тебя когда-нибудь обманывал?
Мальчишка покачал головой.
– Я хотел бы кое-что обсудить с тобой, сын, это важно. Важно для меня, и для тебя тоже.
– Ты о Файре фон Касс? – ошарашил тот Молота. – Не удивляйся, весь ковчег в курсе, особенно после дня рождения дяди Саши.
Майор растерялся:
– И что ты думаешь по данному вопросу?
– Это твоя жизнь. Но я заметил, что в тебе что-то изменилось с тех пор, как появилась она, ты стал более живым. Если ты счастлив, я только за.
Такого серьёзного ответа от одиннадцатилетнего пацана Мечислав не ожидал:
– Спасибо, это действительно важно для меня. Но я спросил: как ты к этому относишься?
– Как и любой ребёнок, – ещё раз ошарашил сынок. – Мамы больше нет, а она нужна и тебе, и мне. Она не заменит Арву, но она станет кем-то близким. Я буду очень стараться, стараться ради тебя.
– Спасибо! – майор ещё раз обнял сына и потрепал по темным волосам. – Спасибо, сын! Ты настоящий мужчина, мама могла бы тобой гордится.
– Расскажи мне про тот мир, – попросил Мечислав-младший.
– Он другой. Поначалу тебе будет трудно привыкнуть к новым краскам, но это пройдёт, я тоже тяжело привыкал к обилию сиреневого.