Проект Каба
Шрифт:
— Это так, согласился Недобрый, — но визуально это наиболее брутальный из всех образцов брони Астартес, и некоторые Легионы наслаждаются этой брутальностью и желают оставить его в качестве униформы для церемониальной стражи, или отрядов, находящихся на острие атаки.
— Но Марк-IV явно лучшая броня, — запротестовал Равашоль, будучи не в состоянии проследить логику Космических Десантников. Он подумал, что никогда не сможет понять Астартес, и даже вспомнил слухи, что скоро их классифицируют как отдельный вид, так далеко они ушли от исходного человеческого генома.
Глядя на висящие
— Результатом того, что ты привёл в движение, будут последствия, которые ты не в состоянии даже представить, — сказал Старший Адепт, когда Равашоль торопливо вернулся к нему. Сервитор подпрыгивая шёл рядом, тяжёлые удары его ступней эхом отражались от далёких стен.
— Ретроспективно разрешить тебе отправиться в храм Хрома было глупостью с моей стороны, но оценка прошедших событий — поразительная вещь, не так ли? — продолжил Недобрый.
— Я не понимаю, — сказал Равашоль.
— Это не имеет значения, — сказал Недобрый. — Тебе и не нужно понимать, но пока у нас есть какое-то время, позволь мне показать тебе, на чём в последнее время была сосредоточена работа моей кузницы.
— Это будет честью для меня, — сказал Равашоль. — Увидеть изделие, сработанное Старшим Адептом, что ж, этого я не мог ожидать увидеть, по меньшей мере, ещё столетие.
— Действительно, — сказал Недобрый, — но это исключительные времена, разве нет? Я думаю, некоторые отступления могут быть дозволены.
Равашоль последовал за Недобрым, идущим между безмолвных рядов бронированных фигур к дальнему концу залы, где на ступенчатом помосте из красного мрамора, пронизанного жилами золота и серебра стоял высокий чёрный цилиндр.
Недобрый поднялся по ступеням, и один из его роботов-зондов устремился к чёрному цилиндру, его светящийся глаз повернулся вверх, и из разъёма выдвинулся жужжащий ключ. Ключ проскользнул в цилиндр, хотя Равашоль не заметил замочной скважины. Парящий робот отлетел от цилиндра, начавшего жужжать, и залетел за спину Недоброму.
Чернота закружилась вихрем и начала истекать из цилиндра, оседая на помосте подобно облаку чернил в воде. Постепенно содержимое цилиндра стало видимым, по мере того, как его поверхность становилась из непрозрачной просвечивающей, и, наконец, прозрачной. Равашоль раскрыл рот в благоговейном трепете, увидев самый невероятно совершенный доспех Тактической Брони Дредноута из всех виденных им.
Более массивных пропорций, чем броня Марк-IV, его сегменты были изготовлены из пластин пластали большой толщины и окрашены в полуночно-чёрный цвет. Золото и бронза покрывали грани брони, и Равашоль ясно видел, что над каждой деталью этого доспеха работали самые искусные мастера Марса.
Золотые штифты обрамляли защиту плеч, а пояс из агата и бронзы притягивал взгляд к центру нагрудника, где находился сияющий янтарный глаз, с обеих сторон окружённый оскалившимися золотыми волками. Высокий ворот излучал красный свет, а с плеч свисала густая волчья шкура.
Равашоль поднялся по ступеням и встал перед возвышающимся доспехом. Просто находиться вблизи такого произведения
— Это зенит моей карьеры, — гордо произнёс Недобрый. — Я никогда более не создам ничего столь совершенного, как это.
— Он… необычайный, — сказал Равашоль, отступая от доспеха, который теперь не вызывал у него ничего, кроме ужаса. Что-то в его массивных очертаниях говорило ему об океанах крови, которые прольёт любой, кто наденет этот доспех, и он знал, что он был задуман, чтобы устрашать в той же степени, как защищать. — Для кого он создан?
Недобрый улыбнулся. — Для Магистра Войны.
Глядя в три светящихся глаза под капюшоном Недоброго, Равашоль почувствовал волну страха. Старший Адепт возвышался над ним, и от осознания того, что придя сюда, он совершил чудовищную ошибку, его живот скрутило узлом в приступе тошноты.
— Гора? — выдохнул Равашоль.
— Именно, — сказал Недобрый. — Доспех будет отправлен в систему Исстван со дня на день. Но пришло время покончить со всем этим, Паллант, ты не находишь? Ты изрядно напугал нас, сбежав от протекторов адепта Хрома. Мы не имели понятия, что ты можешь предпринять, а наш пакт с Магистром Войны слишком важен, чтобы позволить какому-то адепту третьего класса нарушить его. Я говорил тебе, что будут последствия, разве нет?
— Вы не повинуетесь приказам Императора… — сказал Равашоль.
— О, мы делаем гораздо больше, чем это, мой дорогой Паллант, гораздо больше, но несмотря на то, что твоя маленькая прогулка завершена, я не собираюсь разъяснять тебе всё это. Скажу лишь, что время Императора прошло, и над галактикой занимается новый порядок.
— Новый порядок? — сказал Равашоль, пятясь от Недоброго. — Это же ересь! Предательство! Император…
— С Императором покончено, — отрезал Недобрый. — Он сковал наше развитие абсурдными ограничениями на то, какими исследованиями мы можем и не можем заниматься, и затем потребовал, чтобы мы снабжали его войска оружием и снаряжением. Где был Император, когда Давняя Ночь поглотила Марс? Нет, когда Император завоюет галактику, он повернётся против нас, и заберёт наши технологии себе. Мы — его вассалы, не более.
От слов своего бывшего хозяина Равашоль ощутил возрастающий ужас, понимая, что раскрытие им работы этих… предателей над проектом Каба было лишь началом, что всё это представляло собой измену масштаба, который он едва мог осознать.
— Я не позволю вам сделать это, — сказал он. — Я не позволю вам втянуть Механикум в мятеж.
— Ты не позволишь нам? — захохотал Недобрый. — Мой дорогой мальчик, это уже началось.
Равашоль сглотнул и сказал: — Тогда вы не оставляете мне выбора. Сервитор, уничтожить его!