Проект Лекси
Шрифт:
И этот монстр-город, как не печально, очень уязвим. Отключи воду на пару дней, и сразу эпидемия. Перекрой транспорт с питанием, и все – война за ресурсы. Города, как паразиты, расширяются, захватывая вокруг себя все больше и больше земли. Производят мусор, засыпают его и строят новые кварталы за кварталами.
Дана проводила эксперименты со слизевиком, одноклеточным грибом Physarum polycephalum. Его услугами как инженера-транспортировщика пользуются уже не одно столетие. Одна клетка, у которой нет мозга, нет нервов, но гриб удивительным способом научился строить каналы, по которым поступает пища. Все каналы
Но Дана использовала слизевика не для постройки дорог в Джакарте, ей надо было разобраться со строительством мусорных полигонов. Город ежедневно производил сотни тысяч отходов, он тонул в нечистотах.
– Не смотри на то, что за пределами города, создай карту для своего монстра, – Гема имел в виду ее слизевика. – Чтобы его каналы совпали с уже существующими трассами.
– Да я пытаюсь, вон, видишь, – и она показала на стопку стеклянных пластин, под которыми лежала карта города.
Гема подошел и стал внимательно их рассматривать.
– Хм… – Озадачено хмыкнул, повернул пластину и опять хмыкнул.
– Что?
– Ты везде разложила одинаковое количество пищи.
– И? – немного удивилась она.
– Каждый район города производит свои отходы, свой объем, а значит…
– Ты гений, как это я не догадалась. Если разное количество пищи, то и разное количество трактов для ее доставки. – Ее глаза засияли, она тут же достала папку с отчетами, в которых были собраны данные по объемам городских отходов.
Через час Дана составила с десяток новых экспериментальных пластинок, где в предполагаемых зонах для мусорных полигонов разместила слизевика, а пищу в основных точках его сбора. Гриб медленно стал разрастаться, сперва как веер захватывая все пространство пластины. Выискивал свою любимую пищу в виде дубовой стружки. Потом, найдя ее, сжимался, образуя каналы, похожие на вены, через них как раз и поступала пища.
Дана внимательно анализировала показатели, всматривалась в жилки гриба. Она не вмешивалась в процесс, слизевик делал все сам. Если каналы не совпадали с трассами города, она в новых экспериментах сдвигала стружку в сторону. И так до тех пор, пока артерии гриба не совпали с тем, что уже есть у города.
Гема смотрел на это чудо природы, на то, как одноклеточный организм слизевик смог построить идеальную схему. Они совместно с Даной нашли новые места для полигонов и изменили точки развилки для транспорта, которые занимались вывозом отходов.
– Готово.
Сморщенный и почерневший от времени Кэйн недовольно посмотрел на Дану, взял из ее рук увесистую папку с отчетом. Даже не открыв, он бросил ее на стол и тяжело повернул голову в сторону окна, коротко сказал:
– Молодец.
Это все, что она от него услышала, но это слово говорило о многом, шеф доволен ее работой. Когда Дана ушла, Кэйл нажал кнопку вызова.
– Да, – тут же ответил оператор.
– Вызови оператора Лекси.
К утру были проверены все показатели Даны. Лекси прогнала через свой алгоритм транспортных коммуникаций показатели из отчета и выдала свое резюме. Кэйл смотрел на цифры, они давали 35% экономии, но в то же время ужасался тому, что ему теперь придется идти в мэрию. Слизевик расположил точки для полигонов в тех местах, где располагались
Город-монстр, город-вирус, он пожирал все вокруг себя. Он должен жить, вернее, существовать. И поэтому город, не задумываясь, проглотил еще 25 деревень и 120 тысяч гектар земли для новых свалок. Он рос точно так же, как гриб слизевик, тянулся к своей пище, строил дороги как вены, а программа Лекси ему только лишь помогала.
Постепенно Лекси видоизменялась, в этом ей помогали люди, они старались переложить на ее электронные плечи свои проблемы. Что-то удавалось, а что-то все так же буксовало и не трогалось с места.
Получив доступ к базе данных социальных служб, Лекси стала анализировать. Она ничего не решала, не выполняла никакой работы, просто сопоставляла цифры, выводя из них свои цифровые выводы. А затем она подсоединилась к службе спасения, электростанциям, банковской системе.
Инженеры искали возможность проанализировать если не каждого водителя, если не каждую машину, то хотя бы большинство, чтобы снизить нагрузку на дороги. И Лекси с этим успешно начинала справляться. Ей дали голос, и теперь видя, что трасса перегружена, она связывалась с водителями, которые хотели тронуться в путь, предлагала им зайти в гипермаркет, где начинались распродажи. Или, анализируя внешность человека, предлагала заглянуть в парикмахерскую.
Лекси не просто управляла дорогами, она постепенно шаг за шагом видоизменялась, превращаясь из регулировщика в источник ценной информации.
– Что скажешь, мне идет? – сделав снимок на телефоне, спросила девушка у программы.
– Советую обратить внимание на фиолетовый цвет, он подойдет к вашему пиджаку, что остался в офисе, – спокойным женским голосом посоветовала Лекси.
– Верно… – Радостно сказала девушка, схватила тонкий шарфик и пошла к кассе.
Первые шаги
Сате давно мечтала открыть свой маленький бизнес, ее отец и дед торговали цветами, кажется, это их семейное дело, и она мечтала о том же. В детстве сразу после школы заходила в небольшой ларек на углу Ерванда Кочара и Бардананца, садилась за стол и делала уроки. Мама в основном хлопотала по дому, шестеро детей, есть чем заняться. А вот отец увлекался цветами. И к нему шли постоянные покупатели, заказывали для свадеб и торжеств, но также и простые, скромные букеты, состоящие всего из нескольких цветков. Сате в перерывах между занятиями собирала опавшие листья, сломанные, отбракованные цветы и делала из них свои сказочные, как ей казалось, букетики. Что может быть прекрасней в мире, чем цветы? Только те цветы, что росли на земле.
Первый опыт оказался неудачный, дорогая аренда съела всю прибыль, и уже через три месяца пришлось закрыть точку. Азат успокаивал свою жену, говорил, что все получится, чтобы она не расстраивалась, а Сате молча шла вдоль шикарных прилавков с цветами и думала о том, что все равно рано или поздно и она поднимется.
Запах щекотал нос, она стояла на остановке, кто-то прошел мимо, даже не заметила, но запах цветов Алиссум, такой сладкий, весенний аромат. Ах, мысленно сказала она, прищурилась яркому солнцу и, промурлыкав про себя, пошла дальше.