Проект «Немезида»
Шрифт:
– Да.
– Спасибо, Мин. Тогда давай побыстрее покончим с этими дурацкими тестами.
В течение следующих двадцати минут меня взвешивают, измеряют, тыкают в меня какими-то инструментами, поворачивают туда-сюда – в общем, изучают. Доктор Харрис ведет себя очень вежливо, объясняет смысл каждой процедуры, всякий раз просит разрешения к ней приступить. И после каждой делает какие-то пометки.
Наконец он откидывается назад на своем стульчике.
–
– И в чем они заключаются?
– Во-первых, мне надо взять крошечную капельку крови на анализ, а потом… мне придется сделать тебе… – Его голос понижается до страшного шепота, а глаза округляются, словно от удивления, как у клоуна в цирке: —…УКОЛ!
Лицо доктора принимает до того забавное выражение, что я невольно хихикаю.
– Вот и славно! – Доктор Хоррис протягивает раскрытую ладонь, и я хлопаю по ней в знак согласия. Мне уже не так страшно. Он откатывается на стульчике, открывает шкаф и достает оттуда маленький лоток с инструментами. – Сама не заметишь, как все закончится. Что скажешь? Готова?
Я сглатываю и киваю.
Он одаряет меня лучезарной улыбкой.
– Славная девочка! Спасибо!
Первый укол не так уж страшен. Доктор Харрис говорит, чтобы я отвернулась, чтобы не видеть собственной крови, но я, наоборот, наблюдаю, как она заполняет пробирку. Доктор хвалит меня за храбрость.
Вторая игла жалит больнее. Она толще и длиннее. В плече разрастается ноющая боль. Я всхлипываю, но доктор Харрис похлопывает меня по спине, бормочет утешительные слова и нажимает на поршень. Через несколько секунд все позади. Доктор ловко накладывает повязку, под которой немного чешется.
– Замечательно, Мин! Еще пара минут, и ты свободна. – Доктор Харрис ставит пробирку с образцом моей крови в контейнер и делает еще несколько заметок. Контейнер он уносит куда-то в заднюю часть палатки.
Я вижу, что мои данные все еще на столе.
Спрыгнув с кресла, я подхожу ближе, пытаясь рассмотреть их. Почерк доктора мелкий и неразборчивый, но внизу страницы четко видны два слова, не написанные, а напечатанные красным шрифтом: ПРОЕКТ «НЕМЕЗИДА».
Час спустя я уже снова в классе миссис Томпсон – играю с буквами на магнитах. Ребята все еще нет-нет, да потирают зудящие плечи. Джессика и еще несколько девчонок плаксиво шмыгают носами, но в основном мои одноклассники скорее возбуждены, чем расстроены или напуганы. Все произошедшее в спортзале кажется им теперь увлекательным приключением, да и взрослые нам это говорят.
Люди в военной форме исчезли, и миссис Томпсон явно испытывает от этого облегчение. А как насчет людей в костюмах – интересно, они еще здесь? И директор Майерс – он все еще сердится? Неужели его тоже кололи?
Тут раздается стук в дверь.
Я поднимаю глаза и замираю.
В класс входит директор Майерс, но не это удивляет меня. Рядом с ним – доктор Харрис. Заметив меня, он улыбается и машет мне рукой. Я отвечаю на приветствие – а что еще остается делать?
– Об этом мы не договаривались, – озабоченно говорит миссис Томпсон. – Речь шла только об осмотрах и прививках. Я не могу позволить забирать из класса детей только потому, что этот человек…
Директор Майерс перебивает ее:
– Я знаю, что вы возражаете, Агнес. Но мне кажется, нет необходимости напоминать, кто руководит школой. Обещаю постоянно быть рядом и следить за всем происходящим.
Миссис Томпсон сникает.
– Наверняка их родители…
– Будут должным образом проинформированы. А теперь, пожалуйста, вызовите тех, кто нам нужен.
Миссис Томпсон смотрит на Майерса так, словно видит его впервые, потом переводит взгляд на меня. Наши глаза встречаются, она вздрагивает. Затем опять широко улыбается фальшивой улыбкой.
– Мин! И Ноа! Выйдите оба вперед, пожалуйста.
Я медленно встаю. Подхожу к учительскому столу. Слышу, как Ноа идет следом за мной. Если бы доктор Харрис не улыбался так ободряюще, не уверена, что смогла бы сделать это.
Доктор Харрис приседает перед нами. Я чувствую, как у Ноа, стоящего совсем рядом, дрожат ноги.
– Здравствуй еще раз, Мин. Ноа, я – доктор Харрис. Для вас у меня есть кое-что особенное. Мы отправляемся в путешествие!
Его глаза мерцают в свете флуоресцентных ламп.
– Ну, разве не здорово?
Я проснулась вся в поту и тяжело дыша.
Плечо – прямо под старым шрамиком от инъекции – свело судорогой. Я потерла его, стараясь собраться с мыслями. Казалось, лицо доктора отпечаталось на сетчатке.
Я, не глядя, нащупала будильник и повернула к себе.
Шесть утра. Но я сразу поняла, что больше не усну.
Я села на кровати, вглядываясь в темноту. Детское воспоминание было похоже на старую открывшуюся рану. Доктор Харрис. Я успела забыть его фамилию. Харрис.
Я много лет не вспоминала о том дне. Нас с Ноа посадили в фургон, заперли двери и повезли куда-то – судя по всему, мы отъехали довольно далеко от школы. Но моста мы не переезжали – даже в шесть лет я узнала бы специфический стук, издаваемый автомобильными колесами на его швах.