Проект «О.З.О.Н.»
Шрифт:
– Динамика положительная, кто ж спорит. Только вот лучевая болезнь с сотни начинается.
– У нас того же «Индралина» и «Пентацина» хоть завались. Перед выходом на поверхность накачаем добровольцев радиопротекторами, а потом я их в госпитале две недели этими же таблетками пичкать буду. Я тут два года назад в одном из помещений интересную книжку нашел. – Знахарь вытащил из кармана аккуратно завернутый в обрывок целлофана томик без корочек и положил на стол. – Там написано: при дозе от четырех до пяти сотен рентген смертность достигает пятидесяти процентов.
Зубр повернул потрепанную книгу к себе, посмотрел дату выпуска (1988) и вслух прочитал название:
– Гражданская оборона. Хм, советский учебник, надежный. Тогда всякую пургу, лишь бы денег урвать, не гнали. – Он задумчиво полистал желтые от времени страницы. – Два человека, говоришь. А как я буду в глаза их близким смотреть?
– Ты лучше подумай, как будешь смотреть в глаза тем, кто начнет умирать от нехватки лекарств. И вообще, может, без жертв обойдется, нечего людей раньше времени хоронить.
Комендант решил сам сходить за медикаментами, но не в шестую больницу, а в расположенную на территории комбината медсанчасть. Там наверняка было чем поживиться, да и расстояние в триста с небольшим метров внушало надежду на успех. «С радиацией шутки плохи, и если уж так необходимо вылезти на поверхность, лучше пробыть там час, а не три, – рассуждал Зубр. – Конечно, есть антирадиационный костюм и радиопротекторы, но ведь и они не всесильны. Все, на что они способны, – это минимизировать вредное воздействие радиации на организм, а не полностью защитить от нее. Остается выбрать напарника и дать наказы заму на всякий случай».
Зубр решил не говорить жене о принятом решении. Наивный. По его лицу Татьяна поняла, что в убежище возникли серьезные проблемы. За ужином она исподволь выпытала кое-какие подробности и закатила скандал, когда из недомолвок поняла, что задумал супруг. Татьяну возмутил не сам факт предстоящей ходки на поверхность, а то, что муж не хотел брать ее с собой.
Комендант попробовал отшутиться: мол, сейчас не место и не время для приступов феминизма, – но Татьяна пообещала, что устроит в убежище бабий бунт, и тогда мужики не раз припомнят ему опрометчивое решение оставить жену дома. На все доводы, что уровень радиации еще высокий и есть риск подхватить лучевую болезнь, она безапелляционно заявила:
– Я не хочу куковать тут одна, если с тобой что-то случится. Обещал заботиться обо мне и всегда быть рядом? Вот и держи слово. – Когда же Зубр привел в качестве последнего аргумента большой вес антирадиационного костюма, Татьяна сказала: – А ты испытай меня. Вылазка по времени на сколько планируется?
– Думаю, за час должны управиться.
– Скажи Ежу, пусть выдаст мне костюм, и пошли в зал.
– Зачем? – удивился Зубр.
– Если я час прохожу в АРК, ты берешь меня на поверхность.
Зубрин невольно залюбовался женой. Татьяна сердито дышала, втягивая воздух сквозь слегка приоткрытые губы. Глаза блестели, щеки пылали румянцем. Тонкая ткань серой футболки обтягивала упругую грудь.
– Давай завтра этим займемся, а пока есть дела поважнее, – миролюбиво сказал он, привлек супругу к себе и поцеловал в губы.
На следующий день Зубр убедился, что Таня слов на ветер не бросает. Как и договаривались, она облачилась в тяжеленный костюм со вставками из свинцовых пластин на груди, спине и паху и целый час ходила, приседала, бегала и стреляла по мишени из арбалета, поскольку на тот момент огнестрельного оружия в убежище еще не было. После честно выдержанной проверки у него не осталось аргументов против зачисления Татьяны в экспедиционную группу.
Вечером он пригласил в гости Шихова, чтобы втроем обсудить предстоящую вылазку. Юрген оптимально подходил на роль напарника. Зубр решил взять его с собой еще до того, как Татьяна набилась в состав команды.
– Это ты хорошо придумал, – пробасил Юрген, когда комендант объяснил цель вылазки. – Глядишь, по итогам рейда скоординируем тренировочную программу, да и ребятам неплохо будет узнать, что их ждет на поверхности.
После ужина они составили подробный план, не раз переходя на повышенные тона. В итоге детали были обговорены и каждый знал, что и когда ему делать.
Как и в любом другом маленьком социуме, в убежище было невозможно сохранить новость в тайне. Неизвестно, кто первым пустил слух о грядущей вылазке: кладовщик или принесший ему записку от коменданта пацаненок, но только утром бомбарь гудел, как потревоженный улей. Шутка ли – первый выход на поверхность.
Не занятые на работах жители убежища собрались возле внутренних гермодверей. Коридор между двумя группами людей оказался настолько узок, что смельчакам пришлось цепочкой проходить по нему. Каждый лично хотел проводить первопроходцев, похлопать по плечу, сказать напутственные слова.
Гул голосов затих, стоило Зубру повернуться спиной к гермодвери и поднять руку над головой. Несколько долгих секунд он смотрел сквозь круглые стекла противогаза на толпу провожатых, а потом сказал:
– Нам очень нужны ваши поддержка и внимание, но лучше переживать за нас в своих отсеках.
И хотя резина маски частично приглушила слова, каждый понял, чего комендант хочет от них. Через две минуты возле дверей остались участники экспедиции, еще один человек в ОЗК и двое мальчишек из числа занимающихся под началом Юргена подростков.
– Готов? – Зубр посмотрел на Сапунова. В первые дни после Атаки тот очень помог в организации быта жителей бомбаря, успокаивал детей и женщин, поддерживал упавших духом мужчин. Когда формировался административный костяк, Зубр не забыл заслуг Капитана, так прозвали Владислава Иннокентьевича за вытатуированный на левом запястье якорь, и назначил замом по вопросам работы с населением убежища. Сапунов боднул себя фильтром противогаза в грудь. – Тогда действуем как договаривались, и помни: без условного стука дверь не открывать.