Проект «Обольщение»
Шрифт:
— Ладно, — бросил он. — Я это сделаю. Но пусть ответственность за все падет на твою голову, Молл. Видит Бог, свою я, похоже, где-то потерял! — С этими словами он подтолкнул ее к двери.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Как только они вошли в клуб, на Лайэма налетела масса народу, и Молли возблагодарила судьбу, потому что была в шоке. Она машинально улыбалась и говорила все, что полагалось говорить, но какое это было облегчение, что разговор с Лайэмом с глазу на глаз ей сейчас не грозил. Ей нужно время,
Но время не принесло спокойствия, а, напротив, превратило ее в сплошной комок нервов. У нее в мозгу непрерывно крутился то ли афоризм, то ли пословица: «Осторожнее с желаниями, а то какое-нибудь возьмет да и исполнится».
Теперь Молли понимала, что, сколько ни проигрывай свой сценарий в воображении, все равно окажешься не подготовленной к реальному событию. Ее мечта вот-вот осуществится, а она испытывает ужас! Где то пьянящее возбуждение, которым были пронизаны ее фантазии? Где тот неистовый восторг? Где экстаз?
Ничего этого нет и в помине. Зато есть холодный ком страха в животе, удушливое ощущение невероятности происходящего и собственной несостоятельности.
Как и следовало ожидать, за ужином она не смогла съесть ни кусочка. А вот Лайэму было хоть бы что. За едой он непринужденно разговаривал с другими гостями, сидевшими за столом, и вел себя так, словно у него на уме не было ничего такого. Он явно не считал, что его согласие этим вечером лишить девственности свою лучшую подругу является достаточно веской причиной для потери аппетита. Возможно, он потерял голову, но уж никак не аппетит!
Мужчины, решила Молли, представляют собой совершенно особую породу людей. Все их поступки диктуются самолюбием, а не чувствами. Лайэм согласился переспать с ней только потому, что никак не хотел уступить это Деннису. Он, конечно же, не испытывал к ней страсти — все дело было в мужском соперничестве.
Она поковыряла вилкой в каждом из поданных блюд, чтобы было похоже, будто она что-то ела. Некоторое утешение она находила в том, что понемногу, но часто прикладывалась к бокалу с вином, который никогда не пустовал. Внимательный официант все время доливал его до краев — вероятно, потому, что при этом ему удобно было заглядывать в вырез ее платья.
Когда он собрался снова долить вина во время десерта, над бокалом вдруг возникла рука Лайэма. Не было произнесено ни слова, но официант исчез. Лайэм наклонился к Молли.
— Учитывая обстоятельства, умеренное потребление алкоголя может быть полезным, — тихо сказал он. — Однако неумеренное определенно повредит. Если, конечно, ты не хочешь быть в полубессознательном состоянии в постели, — сухо добавил он. — Понятно, что моя кандидатура у тебя не на первом месте для этого почетного поручения, но хотелось бы, чтобы утром ты хотя бы вспомнила, кто это был.
У Молли окончательно испортилось настроение. Значит, она права! Решение Лайэма стать ее первым любовником действительно было для него лишь вопросом самолюбия.
Распорядитель объявил выступающего. Лайэм поднялся со своего места, прошел на сцену, сооруженную в конце зала, и остановился рядом с трибуной, а распорядитель в это время расхваливал деловые успехи Лайэма. Молли не очень вслушивалась. Она была занята тем, что рассматривала Лайэма и пыталась понять этого совершенно потрясающего мужчину, которого обожала много лет и который через пару часов, как она надеялась, станет ее любовником.
Нужно взять себя в руки, а не сидеть, раздумывая, к чему бы придраться, и пережевывая всякую бабскую чепуху.
Господи, да что с ней такое? Она однажды обвинила Лайэма в том, что он никогда не останавливается, чтобы понюхать цветы, а сейчас сама готова позволить страху и гордости испортить ей этот вечер, который должен стать счастливейшим в ее жизни.
Ну так вот, начиная с этого момента она собирается нюхать цветы. Она не станет докапываться, по каким мотивам Лайэм решил стать ее любовником на одну ночь. Она не станет беспокоиться о том, что будет завтра. Она будет просто наслаждаться каждым мгновением, а остальной мир пусть подождет!
Она с нежностью наблюдала, как Лайэм взошел на трибуну. Весь ее глупый гнев испарился, она стала прислушиваться к каждому его слову и скоро увлеклась силой и искренностью его речи. Он говорил об успехе как о вере человека в свои силы и способности, о целеустремленности, которая не признает поражений и всякую кажущуюся неудачу называет опытом, на котором учатся. Он говорил о необходимости много работать, о трудностях создавшегося экономического положения. Его речь была страстной и вдохновенной. В зале было так тихо, что она услышала бы, если бы кто-то уронил булавку. Молли страшно гордилась Лайэмом.
Ей хотелось крикнуть во всеуслышание: «Вот мужчина, которого я люблю!»
Но она, разумеется, ничего не крикнула. Она сидела молча, дав себе клятву, что сегодня подарит Лайэму свою любовь каждой лаской, каждым прикосновением. Наверное, она будет не так искусна в постели, как Рокси, зато даст ему то, чего Рокси дать не может. Настоящую любовь. И настоящую страсть. Никакого притворства, никакой фальши.
Когда Лайэм закончил свое выступление, зал взорвался аплодисментами, и Молли аплодировала так же восторженно, как и все.
После этого началась церемония награждения. К счастью, Деннис оказался последним. Когда он поднялся на сцену за своей наградой, Молли чуточку напряглась. Но никто ни о чем не догадался, их можно было принять за лучших друзей — настолько лучезарно они улыбались, пока их «щелкал» фотограф.
Когда фотограф закончил, Деннис что-то прошептал, отчего Лайэм нахмурился и бросил быстрый взгляд на Молли. Потом он что-то ответил Деннису, а тот сказал еще что-то, засмеялся и хлопнул Лайэма по плечу. К тому времени, когда Лайэм вернулся на свое место рядом с Молли, она буквально сгорала от любопытства.