Проект Омега
Шрифт:
Надж, Игги и Газ хохочут, и даже Клык улыбается, переводя глаза с них на мою кислую физиономию.
— Сколько можно вам говорить, нам надо приготовиться.
— Приготовиться помирать? — Игги мгновенно перестает смеяться и печально на меня смотрит.
— Кто здесь собирается помирать? Я лично не собираюсь. Ни сейчас, ни в скором будущем.
— А как насчет «истечения срока годности»? — Газзи тоже посерьезнел. — В любой момент проступит на шее — и все твои планы в тартарары полетят. Или что ты, например, скажешь
По его последнему пункту я много чего могу ему сказать. Но для этого пока не время.
Открываю рот полить их всяческой ложью во спасение и поддержание духа, но тут дверь неожиданно открывается.
Мы напряглись при виде надвигающегося на нас белохалатника с блокнотом в руках. Он проверяет свои записи и поправляет на носу очки:
— Слушайте меня. Мне нужны слепой и тот, у которого способности к мимикрии.
И он выжидательно смотрит на нас.
— Ты что, белены, парень, объелся! — откровенно хамлю я ему.
— Я? Нет, — опешил он от моего нахальства. Но опомнившись, застучал карандашом по блокноту. — Нам нужно провести последние тесты.
Скрестив на груди руки, мы с Клыком инстинктивно делаем шаг вперед и заслоняем собой стаю.
— Я вовсе не уверена в необходимости ваших тестов.
Белохалатник по-новой удивляется нашей несговорчивости. Он, видно, не прочитал как следует нашу «историю болезни».
— Перестаньте, пошли со мной. — Он изо всех сил старается придать своему голосу грозные интонации. Но, в лучшем случае, ему удается жалобное нытье.
— Ты, дружок, шутишь? У тебя под халатом, часом, пулемет не припрятан? Без пулемета тебе их отсюда не вытащить. Так что считай, не повезло тебе моих ребят от нас уволочь.
Он грозно сводит брови:
— Слушайте, давайте подобру-поздорову миром разберемся. Эти двое сейчас со мной пойдут и никакого шума. Идет?
— Дай подумать… А что, если… НЕТ! НЕ ИДЕТ!
— А какой шум ты имеешь в виду? — вклинивается в разговор старших плохо воспитанный Газ. — Я на любой шум готов, а то скучно очень стало.
Белохалатник, видно, и сам понимает, что проигрывает, но все еще старается напустить на себя важность и строгость:
— Мы пытаемся найти альтернативные способы вашего… «выхода на заслуженный отдых». Вы можете еще быть нам полезны. Только по-настоящему полезные существа переживут план «Одна Вторая». Я бы даже уточнил, что реально это «Один из Тысячи» план. Новому человечеству нужны будут только люди с истинно полезными навыками и способностями. С ними мы осуществим нашу ре-эволюцию. Вы должны хотеть помочь нам выяснить, может ли быть от вас живых какая-нибудь польза, или нет.
— В любом случае, от мертвых нас никакой пользы не будет, — задумчиво вступает в нашу содержательную беседу Надж.
— Не будет, — соглашаюсь с ней я. — Разве только подпорками для дверей пригодимся.
Белохалатник терпеливо переминается с ноги на ногу.
— Или теми хреновинами на парковках, которые показывают, где машине остановиться. Типа барьеров, что ли. Запамятовал, как они называются, — напрягает память Игги. Он закрывает глаза и застывает в странной позе, демонстрируя парковочный барьер.
— Согласна. Тоже вариант, — потешаюсь я над отшатнувшимся в ужасе белохалатником.
Он, видимо, так обалдел от нашего напора, что бессознательно выложил нам истинные планы нашего предназначения:
— Китай интересуется возможностями использования вас в качестве оружия массового поражения.
Очень интересно.
— Скажите Китаю, чтобы шел в ж… А теперь вали отсюда, пока мы тебя самого не превратили в подпорку для двери.
— Указанные экземпляры должны пройти на анализы, — еще раз принимается он за свое.
— Вернись на землю и подумай, с кем ты разговариваешь. Сказано тебе, проваливай.
Он разворачивается и, сердито топая, направляется к двери. Газзи вопросительно смотрит на меня, точно молчаливо спрашивает: оттолкнуть его? Рвануть отсюда, пока дверь открыта?
Я так же молча качаю головой. Нет, пока не время.
— Вы за это еще расплатитесь! — угрожающе шипит белохалатник, размахивая карточкой электронного ключа.
— Если бы все, такие как ты, давали нам по десять центов вместе с каждой угрозой, у нас бы давно миллион лежал в банке.
52
Если ты, дорогой читатель, можешь себе представить, что ты вонючий психованный генетик с неограниченным финансированием, то ты понимаешь, что у тебя есть и желание, и возможности пустить газ в камеру, где сидят мутанты-смертники.
И что вышеназванные птице-человеки вырубятся, даже не поняв, что происходит. И очнутся в металлической клетке посреди чистого поля.
Ночью.
Боже сохрани, я совсем не хочу сказать ничего плохого про моих читателей. Уверена, никому из них и в голову такое изуверство не придет. Зато многие светлые головы уже, поди, подпрыгнули на месте, догадавшись, что ровно это с нами и произошло. Правильно. Произошло. Так что отбросим сослагательное наклонение и всевозможные «если» и «коли».
— О-о-о! — стонет Газзи и начинает шевелиться.
Я с усилием заставляю себя сесть. Нигде ни огонька. Даже луна и звезды скрыты низкими тяжелыми облаками.
— Ты проснулась, — говорит голос со страшно знакомым акцентом.
— Ага… — растираю себе виски, и до меня медленно доходит, где мы, и кого я вижу стоящим перед нашей клеткой. — А ты как был задницей, так задницей и остался.
— Настал время вас элиминируй. Ты понимайт, время капут, — жизнерадостно говорит тер Борчт. — Вы не кооперируйт с проведений тесты. Вы ест нам бесполезные.