Проект «Орлан»: Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания
Шрифт:
В итоге «Шеффилд», пользуясь терминологией авиаторов, оказался подбит, оставаясь на плаву, брошенный командой, выгорал до корпусной стали. Возня с подранком тянулась аж до 10 мая, пока он, наконец, не затонул при попытке отбуксировать его на остров Южная Георгия.
Сказано: «История – тётка упрямая», и на попытки изменить её отыгрывает адекватным уравновешиванием.
Баланс потерь соблюдался – «Конкерор» компенсировался аргентинским авианосцем, который, несомненно, был военно значимей крейсера «Бельграно».
Однако успешная атака «Этандаров» снова вынудила англичан отползти на 200
«Шеффилд», словно окурок ценной сигары, который жалко выбросить, тянули к островам Южная Георгия, нагнетая себе страхов в аргентинской оперативности и коварстве, ежеминутно ожидая торпедного удара из-под воды.
А в Нортвуде всерьёз опасались, что Совет Безопасности ООН внесёт резолюцию о «замораживании» боевых действий с обеих сторон, и британские экспедиционные силы не успеют захватить аэродром Порт-Стенли. (Тут надо сказать, что Вудворд возлагал на аэродром большие надежды, намереваясь использовать его как долговременную базу, и в итоге нанести поражение сухопутным силам захватчиков.)
И опасения были небезосновательными. Потому как действительно – на следующий день было назначено экстренное заседание Совбеза, вызванное беспокойством наличия ядерного оружия в зоне боевых действий. Как, кстати, и у британцев, так и у аргентинцев. Хотя Буэнос-Айрес выжидал и пока не афишировал, что русский крейсер теперь ходит под флагом Аргентины.
Но на утро следующего дня погода так испоганилась, что рвущиеся в бой бритты уже не помышляли о плановом применении авиации, успев поиметь небоевые потери – пропали два патрульных «Харриера», вероятней всего, столкнувшиеся в тумане.
В свою очередь командование аргентинских ВМФ не менее демонизировало «Роял Нэви». И пусть самое ценное (по аргентинскому разумению) – авианосец «Бентисинко» был уже безвозвратно усопшим, пытаясь сохранить хоть те малотоннажные силы, что ещё имелись, флот Аргентины спешно расползался по базам. Теперь самой значимо-боевой, но подозрительно неповоротливой единицей стал «Бельграно». И единственной – если бы не этот сладкий русский пряник – «Вattlecruiser».
Аргентинские военные в той же мере переживали, что им не дадут использовать в деле свою новую серьёзную игрушку – мощное вооружение крейсера. Поэтому, пока латиноамериканские дипломаты тянули время в словесных баталиях в ассамблее ООН, правящая хунта дала добро на ракетный удар по британскому соединению.
После предварительных уточнений и согласований по радио с русскими вертолёт с мини-штабом на борту и золотыми слитками взял курс на пеленг крейсера.
Крейсер «Пётр Великий»
Хорошее непременно надо поощрять и подпитывать (хотя бы добрым словом), чтобы не иссякал сей источник, и понимал – его ценят!!!
– Это не «Агуста», – с лёгким недоумением констатировал Харебов, разглядывая сквозь блистер поста управления взлёта и посадки приближающийся вертолёт аргентинцев.
– Ну да, – согласился Скопин, протягивая майору бинокль, – по-моему, что-то покрупней…
– «Кинг» Сикорского! – уже уверенней уточнил Харебов. – Неслабая «корова», наверняка гостинцев полный борт…
– Пиастры обещали, – осклабился старпом и тут же забеспокоился: – «Корова»? Ему-то хоть площадки для посадки хватит?
– Хватит! Понадобится – и «Чинук» примем. Одно волнует – как он при таком ветре садиться будет? Не поломал бы нам тут чего…
Харебов который раз окинул взглядом посадочную площадку, удостоверившись, что штангу флагштока на корме заведомо убрали, невольно задержавшись взглядом за погнутые по левому борту леера.
Двое суток практически болтались на одном месте, нарезая круги, выписывая змейки, ускоряясь и замирая для акустического поиска, опустившись за 55-ю широту.
Всё время англичане не оставляли крейсер без своего внимания, с регулярностью являя в небе «Нимрод» и как будто между прочим пролетавшие мимо чилийские «Канберры».
Несмотря на то что Терентьев отвёл крейсер к югу, к самой оконечности материка, командир всерьёз опасался получить в борт торпеду. Или торпеды. Это было бы фактической катастрофой. Даже при удачном стечении обстоятельств, останься крейсер на плаву – однозначно попали бы в полную зависимость от Аргентины.
– Я чую! Рядом где-то они отираются! – зловеще шипел (имея в виду атомные ПЛ бриттов) Терентьев на ГКП офицерам, приказав не снижать уровень боевой готовности. Тем более имелся ноутбук с историей Фолклендской войны, где подтверждалось присутствие атомных субмарин англичан вблизи базы Рио-Гранде.
С севера крейсер прикрывался островом Эстадос и мелководьем продолжения плиты материка, естественно, удерживая приличную дистанцию до береговых скал и опасной изобаты [54] . С юго-восточной стороны совершали противолодочные эволюции два аргентинских эсминца, на первый взгляд хаотично, но на самом деле поддерживая постоянный радиоконтакт с русским крейсером, отрабатывая боевое взаимодействие. Кстати, и связь с аргентинским штабом обеспечивалась через эсминцы (что-то там не ладилось с согласованием аппаратуры по кодировке сигналов).
54
Изобата – (на карте) изолинии равных глубин. Фактически мелководье.
Утром 4 мая к крейсеру подошло транспортное судно, доставившее упомянутые вскользь старпомом фрукты, и как оказалось, ещё что-то из продуктов. Вообще это было несколько неожиданно и несвоевременно, потому что продолжало штормить.
Температура держалась на –8°, леера и палуба обледенели. Швартовая команда высыпала наружу, оскальзываясь и чертыхаясь. Стали кумекать с канатной дорогой для перегрузки, но аргентинский транспорт самостоятельно пристроился к борту у вертолётной площадки, и уже за считаные минуты без затей нависал длинной кран-балкой со стянутым сетью грузом.
Крейсер благодаря размерам держался основательно. Немало этому способствовали успокоители качки, хотя и у них имелись свои ограничения – была заметна вертикальная качка, а с рысканьем уж как-то справлялись. А вот «аргентинца» носило основательно, поэтому для принимающей стороны работа выглядела как ловля безумной качели-тарзанки.
Тем не менее команда быстро приловчилась. Лишь единожды «авоська» с грузом неудачно вмяла леера. Один из ящиков при этом лопнул, сыпанув на палубу оранжевые «мячики» апельсинов.