Проект 'Румоко'
Шрифт:
Когда мы шли к выходу, она была чуть впереди меня, так что я открыл дверь перед ней, и человек придвинулся ко мне с другой стороны.
Она остановилась и обернулась.
– Не надо слов, - остановил ее я.
– Я не поторопился и поэтому арестован. Пожалуйста, не перечисляйте мои права, я знаю, что они есть, - и поднял руки, увидев, как в руке человека блеснула сталь.
– Счастливого Рождества, - пожелал я Кэрол.
Но она все же принялась перечислять мои права, и я смотрел
Проклятие, предложения были слишком заманчивы, чтобы быть правдой. Не похоже на то, что Кэрол часто использовали для той роли, что ей пришлось играть, думал я лениво, и хотел бы я знать, довела бы она эту роль до конца, если бы обстоятельства заставили ее это сделать? Тем не менее она была права: моя работа на борту "Аквины" была закончена. Мне пора было убираться и заботиться о том, чтобы Альберт Швейтцер умер не позже, чем за сутки.
– Вы отбудете на Шпицберген сегодня ночью, - сказала она.
– Там условия для допроса лучше.
Интересно, справлюсь ли я с этим? Ну...
Как будто прочтя мои мысли, она добавила:
– Поскольку вы кажетесь опасным, я хочу предупредить вас, что ваш сопровождающий - хорошо тренированный человек.
– Так значит, ко всему прочему, вы со мной не поедете?
– Боюсь, что нет.
– Очень плохо. Значит, пора сказать вам "прощай". А мне казалось, что вы нечто лучшее.
– Это ничего не значило, - возразила она убежденно.
– Это только ради того, чтобы доставить вас туда.
– Может быть. Но вам все еще хочется знать, и это будет всегда - и вы никогда не узнаете...
– Боюсь, мы будем вынуждены применить наручники, - сказал сопровождающий.
– Конечно.
Я протянул руки, но он, почти извиняясь, проговорил:
– Нет, сэр. За спину, пожалуйста.
Так я и сделал, а когда человек подошел ко мне, я пригляделся к наручникам. Они были старого образца. Правительственный бюджет не позволяет баловать разнообразием. Если я прогнусь назад подальше, я смогу перешагнуть через них, и руки окажутся предо мной. Дайте мне, скажем, секунд двадцать...
– Да, вот что, - сказал я.
– Только из любопытства и вот почему, так как я сказал тебе об этом прямо. Ты выяснила, почему те двое вломились в мою каюту, допрашивали меня и чего они на самом деле добивались? Если можно, я бы хотел это знать, а не то меня будут мучить дурные сны.
Она поджала губы, задумавшись чуть-чуть я полагаю, затем сказала:
– Они из Нового Салема, города-пузыря с Северо-американского континентального шельфа. Они боялись, что в результате проекта "Румоко" их купол будет разрушен.
– Так и случилось?
– спросил я.
Она молчала.
– Пока неизвестно, - сказала она.
–
– И что вы думаете насчет этого?
– Мы еще не смогли установить связь.
– Вы хотите сказать, что мы, возможно, уничтожили город?
– Нет. Эта возможность минимальна по прогнозам ученых.
– Ваших ученых, - уточнил я.
– У их ученых было другое мнение.
– Конечно, - согласилась она, - противники были всегда. Они посылали диверсантов потому, что не верили нашим ученым... Но вывод...
– Простите, - прервал я.
– За что?
– За то, что сунул парня под душ. Ладно. Спасибо. Я мог бы прочитать об этом в газетах. А теперь отправляйте меня на Шпицберген.
– Пожалуйста, - откликнулась она.
– Я только выполняла свой долг. И думаю, что это правильно. Возможно, ты чист, как снег и лебяжий пух. Если есть тому причина - они узнают ее в очень короткое время, Ал. Тогда... тогда то, что я задумала... то, о чем я говорила прежде, будет оставаться правдой.
Я усмехнулся:
– Ладно, я уже сказал "прощай". Спасибо за ответ на мой вопрос.
– Не надо маня ненавидеть.
– Не переживай. Я никогда не доверял тебе.
– Она отвернулась.
– Спокойной ночи, - пожелал я ей уже в спину.
И они повели меня к вертолету. Мне помогли взобраться в кабину. Там было двое охранников и пилот.
– Она любит вас?
– спросил человек с пистолетом.
– Нет, - ответил я.
– Если она права и вы чисты, захочется ли вам увидеть ее снова?
– Я никогда больше не увижу ее, - ответил я.
Усадив меня в конце салона, они с приятелем сели у окна и подали знак.
Машина затряслась, и мы взлетели.
Внизу громыхал, пылал и плевался Румоко.
ЕВА, ПРОСТИ МЕНЯ. Я НЕ ЗНАЛ. Я ДАЖЕ НЕ ПРЕДПОЛАГАЛ, ЧТО ВСЕ МОЖЕТ КОНЧИТЬСЯ ТАК, КАК КОНЧИЛОСЬ.
– Предполагалось, что вы можете быть опасным, - сказал человек справа. Пожалуйста, не пытайтесь ничего затевать.
"АВЕ, АТКУ, АВАТКУ", - сказал я в душе своей.
"ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ЧАСА", - сказал я Швейтцеру.
После того, как я получил деньги у Вэлша, я вернулся на "Протей" и провел в раздумьях несколько дней. После этого, не получив никаких результатов, я отправился пить с Биллом Меллингсом. Кроме всего прочего, я воспользовался оборудованием, чтобы "прикончить" Швейтцера. Я не рассказал Биллу ничего, кроме истории о девушке с большими грудями.
Затем мы на пару дней закатились на рыбалку.
Я больше не существовал. Я вычеркнул Альберта Швейтцера из мира. И я сказал себе, что вообще не хочу существовать.