Проект Zemlay
Шрифт:
Испытания начались еще с первых минут прибытия нами в небольшой поселок. Поезд останавливается в 5 утра. В январе в это время не только темно, но и холодно безумно, телефоны разрядились через несколько минут после того как мы вышли на перрон, батареи не выдержали мороза. Так мы остались без привычных электронных навигаторов и связей с внешним миром. Теплого помещения станции в поселке не существовало, направление и описание дома было приблизительным мы знали лишь адрес, но найти прохожего в пять утра, чтобы уточнить адрес крайне трудно. И все же через два часа плутания по заснеженным улицам, когда наши губы почти не двигались, зубы отбивали чечетку, а колготки намертво примерзли к коже, мы все же увидели мужчину, что стоял с чемоданом на одной из темных улиц, который смог указать нам ориентир.
В доме оказалось холодно. Мы так мечтали погреться в тепле уютного дома, но оказалось, что в целях экономии протапливают помещение не каждый день, а только когда прибывают гости и к вечеру станет тепло, но в тот момент, когда мы пересекли порог, прохлада внутри нас скорее напугала, чем обрадовала.
Первая молитва одухотворяет, успокаивает, соединяет паломников. Мы присоединились к чтению, немного оттаяли. Я украдкой осмотрела скромный дом, в котором нам предстояло провести два дня. Он был небольшим, но добротным, в два этажа. Небольшая кухонька, на которой паломники могли помочь почистить картошку женщине, что готовила еду по велению сердца, помогая батюшке. Утренняя молитва проходила в небольшой комнатке, которая служила и столовой для гостей, вмещая не более 15-20 человек за большим деревянным столом, вокруг которого установлены деревянные лавки. На второй этаж из нее же уходили деревянные ступени лестницы. Мы полюбили пить на них чай, усаживаясь лесенкой в виде небольшого амфитеатра. На втором располагались пять спален, но гостей в те выходные было так много, что нашу пятерку, как и пару женщин разместили в коридоре на полу и раскладушках.
Если первая молитва была как глоток свежего воздуха, как ощущение единства… то спустя несколько часов чтения начинается отторжение. Текста, мыслей, мироощущения. Начинают выползать на свет сомнения, неприятие. Ты будто проглатываешь эти буквы, пропускаешь через мозг и выбрасываешь их с помощь слов, но не соглашаешься с текстом.
И только совместные трапезы, истории за чашкой чая и тарелкой вкуснейшей каши примиряют с ситуацией.
Кроме духовного обновления я предполагала, что возможно переклююсь, оказывая помощь, я часто слышала, как паломникам дают задания в виде дойки коров, сбора урожая и прочей помощи, но своего хозяйства у подворья не было, урожая не было поскольку зима, а храм был почти построен. Потому наш мог был занят только анализом, молитвами и знакомством друг с другом. К вечеру молитвы читались все с большим рудом, мы все чаще отвлекались на истории друг друга, а вечером мы всей дружной компанией нашего домика направились в церковь.
Священник и правда был необыкновенным. Первое что он сделал – поделил прибывший народ на две группы, попросил прибыть вторую часть на исповедь только утром и все же люди из первой группы исповедовались ему до глубокой ночи. Простаивая в очереди и невольно становясь свидетелем тихого разговора я все чаще осознавала, что мои сомнения и мысли слишком мелочны по сравнению с проблемами и просьбами, с которыми прибыли окружающие меня люди. Одни прибывали поблагодарить за долгожданную беременность, другие за исцеление, третьи пришли разрешать семейные споры.
Так, мы слышали разговор одной пары. Они подошли к батюшке вдвоем, недавно развелись, у них остался маленький ребенок. Священник сообщил им для начала, что они до сих пор любят друг друга иначе не пришли бы к нему,
– Но ты – обратился он к мужчине – дал ей слишком много власти, любя ее потакая ее капризам, а она, чувствуя твою слабость брала власть над тобой шаг за шагом, но однажды ты устал. Он ее ревности, ее претензий и обид. Но виноват в этом ты, поскольку не пресек это в самом начале. – молодой мужчина немного растерянно посмотрел на священника – а ты – теперь к женщине – забыла, что в семье главный мужчина, что нужно слушать его, принимать его решения, а ты стала руководить…
И так он тихо, почти шепотом наставлял обоих, ведя друг к другу и женщина в слеза, но под руку с отцом своего ребенка
Чем необычна была эта исповедь и этот священник? ВСЕ!
Во-первых, приглашал он к себе не в порядке очередности (как мы стояли), а выбирая из полного зала человека, уточнял имя и приглашал к себе. Он не выслушивал долгие речи, человека, что пришел излить душу, а разговаривал с ним, иногда за него, будто чувствуя его боль, ощущая, что важнее для человека, наставляя его осторожно, будто ступая по хрупкому льду. И чем дольше я ждала, чем дольше слушала, тем мелочнее казались мои переживания и обиды. Люди приезжали с болью и благодарностью, с просьбой помочью. Он священника разливались тепло и энергия. Я так долго готовила речь в своей голове, переживая свои ошибки и грехи, пытаясь попросить прощения, но подойдя к батюшке все слова пропали и не потому что я перестала чувствовать себя виноватой. Просто казалось будто я краду время у тех заблудших душ что пришли сюда в поисках помощи.
Кроме того, священник действительно знакомил молодых и не женатых, обращая на них внимание, давая общие задания (как например для нас убраться в новом строящемся храме), а также просил парней проводить девушек до нашего дома, разбивая на пары. Он был необычен во всех смыслах. И все же на следующий день я перебирала в голове события предыдущего дня и не понимала, все ли я сделала правильно, была ли я искренна?
За два дня мы познакомились с большим количеством людей, услышали их истории, увидели, как изгоняют из одного из молодых людей дьявола (а это страшно), узнали, что часто останавливаются в доме и страдающие алкоголизмом или наркоманией, которых привезли отчаявшиеся родственники или которые прибыли самостоятельно. Но при всей насыщенности событий в голове ярче всего почему-то запомнился разговор с молодой девушкой, что состоялся почти перед нашим отъездом.
Мы сидели с ней на ступеньках лестницы и пили чай:
– Вы действительно приезжаете из соседнего города почти каждые выходные?
– Да- улыбнулась она мне – здесь всегда кто-то останавливается, я познакомилась с огромным количеством людей со всей России. Мы, отправляясь в отпуск, порой заглядываем в гости к некоторым из них.
– Чаще, наверное, приезжают с проблемами?
– Да, но знаете …. Если у человека беда, батюшка может обратиться ко всем, кто, когда –либо приезжал к нему с просьбой помолиться за человека. И тогда во всех регионах молятся и просят у бога помочь. Мне кажется это важно.
Так, с одной стороны вас мучают сомнения и отторжения, будто внутренний дух сопротивляется принять ритуалы, слова, и даже порой запах… но с другой, ты видишь этих людей, что становиться на некоторое время единым целым, и наблюдаешь тех, что становятся для них проводником, лидером, спасителем, указателем, поддержкой и единственной надеждой на спасение. И тебе немного теплее и светлее, оттого, что ты пусть ненадолго стал частью этого светлого и теплого единства. И есть такие теплые и уютные островки, как дом в который мы попали.
*** Интерьвью**
– Знаете Миррабела, у нас также, как и у вас есть монастыри и молельные дома, где можно пожить и обратиться к Всевидящему. Интересно было бы снять репортаж и узнать ваше мнение. Вы могли бы указать отличия.
– Я с удовольствием указала бы вам на различия, но даже на моей планете такие дома молитвы отличаются своими правилами и традициями, в зависимости от веры. Только просьбы как правила у всех одни: здоровье, любовь, деньги. И надежда на чудо…