Профессиональный оборотень. Трилогия
Шрифт:
Это была кульминация. Я почувствовала сильное головокружение и желание выругаться матом.
На протяжении всего рассказа подружки Жослин энергично кивали, подтверждая каждое ее слово. Я кляла себя за то, что вообще приблизилась к этим дурам, но теперь мне ничего не оставалось, как утолить их любопытство и рассеять сомнения.
– Нет, тут какая-то дикая ошибка! Я клянусь вам, что у меня и в мыслях не было намечать на сегодня свою свадьбу, тем более что такое ответственное решение я не стала бы принимать с бухты-барахты.
– А-а, так все-таки это правда! – вскричали сразу несколько сельчанок.
–
Кажется, девчонки начали мне верить. Но все же хотели быть уверенными до конца.
– Поклянись, что сегодня у тебя не будет свадьбы, – деловито потребовала Жослин. – И что ты никогда не выйдешь за Жана Пьера!
– Клянусь. – Но в душе в этот момент я засомневалась: если этот парень действительно такой красавчик, к тому же если он уже заочно согласен и даст мне французскую прописку, то почему бы и нет? Это стоило сделать хотя бы из-за того, чтобы досадить зарвавшимся сельчанкам, – ведь их зависть будет обеспечена, а что еще так удовлетворяет самолюбие женщины и делает ее счастливой, как не зависть окружающих женщин. Если я выйду за Жана Пьера, мне будут завидовать здесь так же, как завидовали бы дома, если бы я была женой Бреда Пита. Не меньше и даже больше, я думаю.
Поразмыслив таким образом, я помирилась с Жослин. Она и все девушки, услышав мою клятву, облегченно вздохнули (надежда к ним вернулась) и продолжили плести венки с заметно большим энтузиазмом.
Две женщины средних лет вешали огромные еловые венки на двери и окна деревенской церквушки. Я прошла мимо, собираясь выйти на луг и расспросить пастухов о Волке – неужели он никогда не нападал, пытаясь стащить ягненка? Если это так, то наше убеждение в том, что этот Волк мало чем, кроме внешности, похож на обычного, подтверждается еще одним фактом.
Переходя деревянный мостик через речку, отделяющую деревню от полей и пашен, я увидела сидящего под мостом человека, весьма странно одетого – в лохмотья серого цвета со следами черно-белых полос. На руках и ногах – браслеты кандалов с разорванной цепью. На черном от грязи лице сверкали голодные глаза. Он поманил меня пальцем. Я остановилась как вкопанная – разные люди тут попадаются.
– Здравствуй, мамзеля, не найдется какой-нибудь мелочишки в кармане, век воли не видать? – прохрипел он, смачно сплюнув, и выжидательно уставился на меня.
– Иди работай! – парировала я и, собираясь отправиться дальше, подобрала юбку, делая первый шаг. Но этот проходимец тут же выскочил из-под моста, перегородив мне дорогу.
– Ну че, тебе жалко, что ли? – неожиданно заканючил он. – Я шесть дней не ел, совесть-то имей.
– Же не манж па сис жур? – удивилась я. – Бывший депутат Государственной Думы?
– Нет! – Похоже, проходимец поразился еще больше моего, но тут же вернулся к прежнему плаксивому тону: – Ну не жлобись! Сама небось в две хари жрешь, когда обедаешь, вон как бубен-то отъела.
Я покраснела от досады и, собрав всю свою волю в кулак, одарила его презрительно-высокомерным взглядом.
– Отойди с дороги, бездельник, иначе я позову своего брата, человека с ружьем! – пообещала я, в душе не очень-то веря, что мое требование будет тут же выполнено. Оборванец
Еще в деревне я обратила внимание, что он то и дело оказывается за моей спиной, но тогда не придавала этому значения. Пришлось остановиться и подождать – Меризо, по всему видать, топает за мной не меньше получаса, такое настойчивое внимание не может не льстить. Я с улыбкой глядела на приближающегося тайного агента, который, похоже, совсем не обрадовался перспективе общения со мной. Вжав голову в плечи, он затравленно оглянулся, посмотрел по сторонам, в последней надежде, что я жду совсем не его, а кого-то, кто сейчас вынырнет из густых рядов пшеницы. Но чуда не случилось – мы с Меризо, к его нескрываемому разочарованию, оказались одни на всем поле. Не считая, конечно, переодетых в крестьянок королевских солдат, они теперь шныряли повсюду, в том числе и здесь, тщетно пытаясь попасть на глаза Волку.
– Добрый день, господин тайный агент, – любезно поприветствовала я, дождавшись, когда он подойдет ближе. На самом деле от Меризо я хотела узнать только одно: как он преодолел заслон в виде каторжника? Откупившись? Или, может, имеется другой способ? Поскольку срочных дел у меня не было, я решила во что бы то ни стало утолить свое любопытство, касающееся данного вопроса.
– Не имею чести быть знакомым, мадемуазель, – пробормотал Замочная Скважина и попытался ретироваться. Не тут-то было! Я успела схватить господина Меризо за полу камзола, прежде чем ему удалось юркнуть в самую густую часть пшеничного поля. Он упирался, я тянула, Меризо пришлось сдаться.
– Послушайте, я всего лишь хотела спросить, как это вы так быстро миновали того типа, что стоит у моста и говорит, будто он является представителем таможенных служб, – выдала я на одном дыхании. Сотрудник тайной канцелярии оставил наконец все попытки сбежать и с обреченным видом уставился на меня.
– А вы как? – спросил он, переминаясь с ноги на ногу от очевидного смущения.
– Как все, дала ему на лапу – ничего другого не оставалось, – охотно поделилась я.
– А меня он просто так пропустил, как это ни странно звучит, – краснея, признался Замочная Скважина. – Окинул жалостливым взглядом, просто возмутительно, и сказал: «Проходи, вижу, что с тебя шиш возьмешь».
Что имел в виду каторжанин, и так было понятно. Стоило взглянуть на не просто непритязательный, а довольно потрепанный вид Меризо, как на глазах от жалости выступали слезы. Черный бархатный камзол был настолько засален и весь в таких огромных проплешинах – ну просто стиль а-ля клошар, если бы не претензии на былую изысканность. «Наверное, это оттого, что полицейским чиновникам мало платят», – подумала я и отчего-то начала испытывать нечто похожее на симпатию к этому таинственному человеку.