Профессиональный оборотень. Трилогия
Шрифт:
Если разобраться, мы прекратили разбойную практику целых двух жеводанских Зверей! А ведь по плану предусматривался один, потому что никто не знал о существовании других и не знает до сих пор. Нет, естественно, до того момента, как убийства продолжатся, – тогда у нас есть шанс снова вернуться во Францию для окончательной зачистки «волков» в районе жеводанских гор. Хотя, с другой стороны, иногда мне казалось, что Алекс с профессором догадываются, что история с Волком не так проста, но почему-то предпочитают оставлять свои мысли при себе. «Ну и ладно, не буду сейчас ломать себе над этим голову», – решила я, заметив пристальный взгляд котика.
–
– А где была я? – разочарованно протянула я.
– Ты флиртовала с Синелицым, набиваясь к нему в друзья, чтобы он отдельно для тебя готовил вишневый компот с кленовым сиропом. Ишь ты какая! – восхищенно протянул Мурзик, неожиданно сменив тон. – Я себе лишний стакан сметаны не рискую заказать…
– Куда тебе еще? Для тебя лишний стакан сметаны – это смерть от ожирения! Я еще удивляюсь, как ты умудряешься лопать каждый день столько жирной пищи, обычный домашний кот давно бы лопнул.
Как и следовало ожидать, агент 013 надулся и игнорировал меня все утро; примерно в таком ключе и прошли все эти три дня: мы с котом то мирились, то ссорились. Условия проживания здесь были недурственные, однако некий спартанский уклон все же чувствовался – горячую воду давали нечасто, койки были узкие и довольно жесткие, стены в серых тонах. По вечерам мы с котом резались в шахматы в его с Алексом номере. Сам «спаситель человечества» в это время был занят более серьезным делом – писал рапорты и отчеты. Я мухлевала по мелочи, в том смысле, что не ныкала ничего, кроме пешек. Их я прятала под себя – сидеть становилось неудобно, но внутреннее удовлетворение перекрывало все. Кот деланно возмущался:
– Где моя пешка?
– Это ты у меня спрашиваешь? – нарочито удивленно восклицала я с видом оскорбленной невинности. – Кто хозяин твоим пешкам? Ты или я? Я твоих не пасу, а своих пересчитываю, мало ли что можно ожидать от партнера, пусть даже такого честнейшего кота, как ты.
Пусик, ворча, вынужден был продолжать игру. Но когда к концу партии я получала шах, а потом и мат, наступало время торжествовать коту, а мне кусать губы и молча выслушивать колкости от своего «добрейшего» товарища о среднем коэффициенте женского интеллекта, женской логике и т. д.
Вечером накануне отбытия на Чукотку для выполнения новой операции наш маленький отряд провел совещание в библиотеке. Перед нами лежали распечатки материалов, касающихся очередного дела; как я упоминала, это был ангъяк – мертвый младенец-убийца. Кот традиционно изложил обстоятельства дела. Глядя на нас с Алексом поверх очков (исключительно для солидности! Так профессор смотрит на студентов), он начал речь:
– Данное существо, в которое превращается после смерти младенец, среди эскимосов на Чукотке зовется ангъяком. Однако оно встречается и в Скандинавии – там его называют утбурд, и ничем, кроме имени, от ангъяка он не отличается. В Большой энциклопедии духов вкратце о нем говорится так: «Ангъяки – это духи младенцев, которых родители оставили умирать, предварительно дав имя, потому что не могли прокормить, или кого бросили незамужние матери». Ангъяк довольно долго копит силы, а затем начинает нападать на одиноких путников, кроме того, мстит тем, кто оставил его умирать. Иногда будущая жертва непосредственно перед нападением получает предупреждение – слышит крик ангъяка или видит белую сову. Но даже в этом случае шансов на спасение у потенциальной жертвы маловато, потому что ангъяк очень быстр и силен. Поначалу рост у него как у двух-, трехлетнего ребенка, но он может вырасти и с маленькую ярангу. Эскимосы их давно не видели, но несколько месяцев назад один появился.
– А чукотские шаманы что, ничего не могут с ним поделать? Ради чего их местные жители содержат, шаманов этих? – сердито высказалась я, не очень-то меня грело тащиться на Крайний Север. При одной мысли о столь радостной перспективе заранее пробивал озноб.
– Неужели холодно? – удивился Алекс. – Батареи вроде горячие.
Я смерила его взглядом очковой змеи.
– А что, в другое место нельзя? Скажем, куда-нибудь на Канары… Там, случаем, не завелись крабы-людоеды? – обратилась я к коту. Тот хмыкнул и постучал себя по лбу:
– Ха, милочка, такие тепленькие местечки сразу разбирают. Или это от удачи зависит, я не знаю. Нам обычно достаются дела со вторых рук, с которыми до нас никто не смог справиться, дела, проваленные другими спецотрядами.
– Ого, значит, вы лучшие из лучших?! Приятно было услышать, глядя на вас, не скажешь, я бы сама вряд ли сообразила без подсказки, даже если бы всю жизнь с вами проработала. Ах, ах, ах, ну кто бы мог подумать! – нарочито восторженным тоном пропела я.
Лица моих товарищей приняли самые убийственные выражения, но остановиться было уже не в моих силах. Огромным усилием воли я постаралась переключиться на другую тему:
– Слушай, агент 013, у тебя восхитительное прозвище. Но звучит как-то официально, или еще хуже, как порядковый номер, мне почему-то хочется верить, что у тебя есть другое, настоящее имя!
Алекс вздохнул – дескать, сейчас начнется и настороженно покосился на кота, а тот уже задрал хвост трубой, надувшись от важности:
– Да у меня много настоящих имен – Непобедимый Воитель, Уничтожитель Монстров, Сумеречный Ужас, Стальной Коготь, Железный Нерв, Очень Мудрый Язык и еще многие другие. Так меня называли освобожденные мной от тяжелого гнета нечисти люди, испытывая глубокую благодарность и благоговение, – скромно признал кот. Теперь я понимала, почему Алекс предпочитал звать его агент 013.– Ты можешь выбрать среди этих замечательных имен любое и звать меня, как тебе заблагорассудится.
– Да ну! Правда? – удивилась я. Серый хвастун насторожился, заметив хитрый блеск в моих глазах, но было уже поздно. – Тогда я буду звать тебя уси-пуси толстун!
С этими словами, умильно улыбаясь, я протянула к нему руку, как будто собираясь почесать за ухом. Кот испуганно шарахнулся и скатился со стула, но, быстро оправившись, принял вид оскорбленного достоинства. Я торжествовала, командор укоризненно смотрел на меня. Под его взглядом я потерялась и даже неожиданно почувствовала нечто похожее на укор совести – редкий человек может иметь на меня такое влияние.
– Значит, трогаемся в путь немедленно, – ровно сказал Алекс, я безропотно кивнула, а профессор одарил меня мстительным взглядом.
Зря это он, на задание надо идти только в случае полного взаимопонимания между членами одной команды. Я-то их обоих принимаю такими, как есть, чего ж на меня губы дуть? Ладно, у профессора душа отходчивая, долго злиться он не умеет. Тем более что уже часа через четыре мы шли по северной пустыне, метель мела в лицо, и деваться было некуда…