Профессия: ведьма (Тетралогия)
Шрифт:
Я думала, что мы идем прямо, но потом заметила, что коридор незаметно забирает влево и вниз, закручиваясь наподобие спирали. На третьем или четвертом витке в каменных стенах начали металлически проблескивать рудные жилы. Сам коридор расширился, теперь до потолка нельзя было достать и двухаршинным шестом, и этот же шест уместился бы поперек дороги.
Город по-прежнему казался вымершим, лишь потрескивали факелы да изредка шуршало из-за запертых дверей. Мало того, исчезли и стражники.
– Лён, ты уверен, что нам стоит идти дальше? – прошептала
– Уже немного осталось, – прошептал он в ответ. – Камень совсем близко…
Тишину разорвал издевательский, дребезжащий смешок. Мое заклинание разлетелось вдребезги, невидимость скатилась с нас, как вода с толстых гусей. Вампир и тролль, как по команде, выхватили мечи и заняли боевую позицию спиной к спине, тщетно пытаясь отыскать врага глазами.
– Ближе, чем ты думаешь, вампир! – отсмеявшись, сообщил голос, и коридор поплыл перед моими глазами, растворяясь в темноте забвения.
Лекция 17
Некромантия
– Вольха! Да Вольха же! Очнись!
Первое, что я почувствовала – боль в плечах и суставах рук. Медленно приходя в себя, я сообразила, что руки вывернуты вверх и затекли под тяжестью безвольно обвисшего тела. Я попыталась подпереться ногами, что удалось не сразу – они разъезжались и подворачивались, как у веселого селянина, за полночь бредущего из корчмы. Руки так и не опустились, но резкая боль в плечах пошла на убыль.
– Вольха, хватит валять дурака! Открой глаза!
Я открыла, почему-то один – левый. Первое, на чем он сфокусировался – Вал, прикованный к противоположной стене переброшенными через крюк наручниками на длинной цепи. Что-то подсказывало мне (явно не логическое мышление, пребывающее в состоянии правого глаза), что я нахожусь в столь же плачевном состоянии. Чуть повернув голову, я увидела Лёна. Цепь, куда более прочная – иного сплава и толщины – сковывала вампира по рукам и ногам.
– Какой жуткий сон… – пробормотала я, закрывая глаз.
– Вольха! – возмущенный вопль тролля заставил меня открыть оба глаза и начать соображать.
– Что происходит? Где мы?
– Спроси что-нибудь полегче!
Я потрясла головой, сбрасывая остатки забытья. Мы находились в довольно просторной комнате, вернее, пещере, но столь изысканно обставленной, что ее подземное расположение почти не ощущалось. Большую часть комнаты занимал низкий плоский камень, белый и гладкий, размером с обеденный стол на дюжину человек, из которого торчали разъемные кольца.
Жертвенник, сообразила я. Жертвенник?!
У стены, под длинными стеллажами с книгами стоял настоящий стол, коричневый, полированный, заваленный бумагами, свитками, необработанными драгоценными камнями, какими-то железками, из-за которых гордо выглядывал кончик гусиного пера, стоящего в чернильнице. На полу лежал гобелен тончайшей эльфийской работы, изображавший лес в потоке света; игра теней порождала диковинных зверюшек, птиц, бабочек, бутоны цветов, появлявшихся на мгновение и тут же исчезавших под вскользь брошенным взглядом. На бесценной вещи, как на обычной половой тряпке, отчетливо выделялись грязные следы валдачьих лап.
Я перевела глаза вверх. Весь свод пещеры был выложен драгоценными камнями. От бликов света на острых гранях рябило в глазах. Камни были подобраны таким образом, что образовывали сплетающиеся круги, звезды, вписанные друг в друга треугольники. Пестрый калейдоскоп узоров так ослепил меня, что я не сразу сообразила, что они складываются в гигантскую пентаграмму. Не пять, не пятьсот, а десятки и сотни тысяч камней! Что это такое? Зачем? Просто украшение? Почему она на потолке? Насколько я знала, жертва должна быть помещена в центр пентаграммы, и я не представляла, как это можно сделать.
– Цыпа, избавь нас от этого металлолома! – свистящим шепотом попросил Вал.
– Моя магия исчезла! – прошептала я в ответ. – Кто-то заблокировал ее!
Мы примолкли, услышав шаркающие шаги в коридоре. Заскрежетал ключ в скважине, и дверь распахнулась. Маленький, костлявый, сгорбленный старичок тщательно прикрыл ее за своей спиной, опустил щеколду. Под ногами у старичка путался кудлатый валдачонок, давешний воришка.
– Ну, как себя чувствуют мои долгожданные гости? – проскрежетал старик, пробегаясь по нам колючими, глубоко посаженными глазками. В отличие от Магистра Травника, вошедший был полностью лыс, а отсутствие бороды компенсировал пышными бровями, похожими на куски ваты. На шее у старичка на грубо сработанной золотой цепи висел платиновый кулон – то ли раздавленная мышь, то ли крот в столь же плачевном состоянии.
Валдачий король собственной персоной.
Лён скривился и чуть слышно зашипел от боли.
– Что, не нравится? – ехидно поинтересовался старик. – А нечего читать чужие мысли без разрешения, нечего. У меня для таких нахалов специальный амулетик заведен – чем глубже копаешь, тем больнее получаешь.
Мы мрачно молчали в лучших традициях былин о плененных Здыхликом царевичах.
– Это искали? – старик кивнул в сторону стула, на котором небрежно валялся наш меч. – Можете забирать… мне он ни к чему… да и вам вряд ли уже понадобится.
Впившись мне в подбородок пальцами, сухими, как паучьи лапки, и цепкими, словно рачьи клешни, старик заставил меня поднять голову.
– Та самая? – строго спросил старик у валдачонка.
Воришка с жаром кивнул.
– Отлично. Оставь нас. И передай Вымре с Могом и Жащей, пусть немедленно явятся ко мне.
Маленькая тварь прытко выскользнула из комнаты, притворив за собой дверь. Я сердито вздернула верхнюю губу и старик поспешил отдернуть руку.
– И-зу-ми-тельно! – протянул он, в экстазе потирая сухонькие ладошки. – Девица и вампир, причем беловолосый. Ве-ли-ко-леп-но. Я и не рассчитывал на такую удачу.