Шрифт:
Однажды гуляем мы с Профессором по Бродвею перед рестораном Минди, болтаем о том о сем, как вдруг навстречу шагает рыжая куклёшка в каком-то рванье и предлагает яблоки по пять центов за штуку. Профессор выхватывает у нее из корзины яблоко — он у нас большой любитель яблок — и сует ей пятидолларовую банкноту.
А рыжая куклёшка, ей уж, поди, за тридцать перевалило, настоящая такая страшилка, недоверчиво косится на профессорову пятерку и говорит что-то вроде того:
— У меня сдачи с таких денег нет, — говорит. — Сейчас пойду разменяю.
— Не надо сдачи, — отвечает Профессор, откусывая чуть не пол-яблока, и берет меня
А рыжая куклёшка все смотрит на Профессора, и на глазах у нее ни с того ни с сего навертываются огромные слезы.
— О, благодарю вас, сэр! Благодарю вас, благодарю, — лепечет она. — Храни вас Господь.
А потом спешит вверх по улице, закрыв лицо руками, и плечи у нее вздрагивают, а Профессор удивленно оборачивается и смотрит ей вслед, пока она не исчезает из виду.
— Черт возьми! — говорит он. — Вчера я дал Дорис Клэр десять кусков, и хоть бы хны, а эта куколка из-за фунтовой бумажки так разволновалась.
— Может, — говорю я, — этот фунт нужен яблочной куклёшке гораздо больше, чем твоей Дорис десять тысяч.
— Конечно, — говорит Профессор. — Но ведь и Дорис дает мне взамен больше, чем яблоко и хранящего Господа. Дорис-то меня любит. А по моим прикидкам, не родился еще тот малый, который платил бы за любовь больше меня.
— По моим тоже, — отвечаю я, и, вероятно, мы оба прикидываем правильно. Даже по самому грубому подсчету за год Профессор укладывается в триста кусков — экономненькое веденьеце любовного бизнеса — хотя, у Профессора целых три куколки, помимо вечно любящей жены — это известно всем и каждому.
Иногда его даже называют Профессором любовных наук, но только за глаза, так как Профессору приятно думать, что его любовные похождения для всех, кроме пары-тройки друзей — великая тайна, но я знаю только одного малого в нашем городе, который не в курсе похождений Профессора, да и то лишь потому, что бедняга глух, слеп и нем от рождения.
Как-то раз я прочел сказку о малом по имени царь Соломон. Он жил в стародавние времена, и было у него сразу тысяча куколок — размах, что надо, но могу гарантировать: все соломоновы куколки вместе взятые не обходились так дорого, как любая профессорова.
Одни только накладные расходы на Дорис Клэр свели бы с ума среднего американца, а Дорис еще довольно бережливая по сравнению с Синтией Хэррис и Бобби Бэкер.
Кроме того имеется вечно любящая жена Шарлотта, она помешалась на высшем свете и желает безостановочно выглядеть настоящей леди, а для этого ей во все времена года нужны башли и нехилые. Слышу однажды, Профессор рассказывает Бобби Бэкер, как его вечно любящая жена все время чем-то хворает. На самом деле у Шарлотты ничего серьезного, и пара новеньких побрякушек всегда поможет ей избавиться от недуга, хотя, конечно, точно так же обстоят дела с любой куколкой в нашем мире, которая слегка прихворнет.
Если бы какой-нибудь малый слонялся по Бродвею столько, сколько Профессор, он бы наверняка подцепил пару-тройку куколок, однако, обычному малому удается подцепить только одну куколку за раз, а когда она его бросает, как все бродвейские куколки, он находит другую, и так далее, и так далее, пока ему не стукнет лет сто, а тогда уж не до куколок, правда, я знаю малых, которым и этот возраст не помеха.
Но уж если Профессор подцепит куколку, то не расстается с ней, и она от него не удирает. И хотя любому другому она бы давно уже осточертела, Профессору такая жизнь нравится — ведь он воображает, будто имеет огромную притягательную силу.
— Они не виноваты, что влюбляются в меня, — говорит как-то Профессор. — И я ни за что на свете не причиню им страданий.
Мне, конечно, смешно — такой остряк, как Профессор, и вдруг выражается таким высокопарным языком, но может, он и в самом деле верит в свои слова, ведь во все времена года он о себе самого лучшего мнения. Однако другие малые утверждают, что Профессор — эгоист, и только поэтому не отпускает своих куколок, хотя лично я не позаимствовал бы у Профессора ни одной — кроме, разве что, Бобби Бэкер — даже если Профессор давал бы за них приданое наличными.
Но как бы то ни было, он не расстается со своими куколками и вдобавок тратит на них уйму денег — покупает им автомобили, меха, бриллианты и роскошные дома, самое главное, роскошные дома. Как-то раз я посоветовал Профессору в целях экономии снять один дом и запихнуть в него всех куколок — пусть живут большой счастливой семьей, какой смысл разбрасывать их по городу, но Профессору моя идея не нравится.
— Во-первых, — говорит он, — они не знают друг о друге, только Дорис, Синтия и Бобби знают о Шарлотте, а она о них нет. И каждая думает, что она у меня единственная. А если я загоню их в одно место, они будут ревновать меня друг к другу. И вообще, — говорит Профессор, — такая расстановка аморальна и противозаконна. Лучше я буду держать их в разных местах. Сам подумай, сколько у меня домов, если я вдруг захочу пойти домой. И верно, — добавляет Профессор, — домов у меня больше, чем у любого бродвейского малого.
Все это так, но зачем Профессору столько домов, не понятно — он так редко туда ходит — ведь если сидеть дома, считает Профессор, обязательно пропустишь самое интересное. И вообще Профессор почти никуда не ходит. Никогда не показывается на людях со своими куколками, разве что, раза два в год с вечно любящей женой Шарлоттой, а в последнее время даже с ней не показывается — это, видите ли, не нравится личным друзьям Дорис Клэр.
Профессор женился на Шарлотте задолго до того, как стал крупнейшим владельцем игорных домов на Востоке и трижды миллионером, но сидеть дома и пережевывать с женой всякую чушь, как другие мужья, он никогда не любил. К тому же вначале ему приходилось жить в дальнем районе для бедных, куда очень неудобно добираться, и в конце концов он вовсе отвык туда ходить.
Шарлотта тоже оказалась не из тех куколок, которые могут высидеть дома, разглядывая картины на стенах, больше двух лет, тем паче, что картины на стенах ее дома изображают исключительно пасущихся коров и занесенные снегом дома, поэтому и Шарлотта не ходит домой без дела. У нее свои друзья, и она вполне счастлива, особенно с тех пор, как Профессор разбогател и стал бесперебойно снабжать ее деньгами.
Да, вот еще что я хотел сказать о Профессоре и его куколках: Профессор никогда не цепляет страшилку. Глаз у него наметан, даже вечно любящая жена Шарлотта и та не страшилка, хотя уже не так молода, как прежде. А Дорис Клэр в свое время была одной из самых известных красавиц варьете Зигфельда, а так как ее время еще не стало вчерашним днем, не говоря уже о позавчерашнем, выглядит она отлично. Ей не дашь больше тридцати трех, если заранее скостить пару лет, она очень привлекательна и остается блондинкой несмотря ни на что.