Профессор, мажор и я

Кьют Аля

Елизавета Громова легкой походкой прошла через приемную, а за ней как тень выскользнул неприметный человек в штатском. Кошмар. Я вообще не видела, что он тоже был здесь.

Наташа, которая все время, что мы общались с Лиз, была тише воды, подала голос:

– Скобелев вас ждет уже давно, – недовольно выпалила она.

Клим не мог промолчать и указал на дверь:

– Потому что Громова влезла без очереди.

– Ей можно, – резонно заметила Наташа и указала пальцем на дверь в кабинет проректора.

Мы

вошли. Я пребывала в каком-то трансе, пока вещал Скобелев, и мы подписывали бумаги. Потом что-то относили в бухгалтерию и там заполняли по второму кругу. Из кабинета я вышла все еще немного пришибленная и не заметила, что Клим следует за мной.

А сама я пошла не к метро, а в сторону набережной.

– Под впечатлением все еще? – поинтересовался Стерн.

Я вздрогнула, не ожидая, что он все еще рядом. Клим переместился и встал передо мной, облокотившись на перила. Он выглядел как модель или кинозвезда на живописном фоне Москвы-реки. Но даже его раздражающее совершенство меня не злило.

– Спасибо тебе, что поручился, – совершенно искренне поблагодарила я. – Меня бы не допустили в приемную?

– Нет. Ждала бы снаружи. У них жесткий протокол по доступу к первой леди.

– Но тебя он не касается?

– Я крестный ее сына и лучший друг, – сообщил Клим, совершенно не бахвалясь.

Я вздохнула и призналась:

– Если честно, я думала, ты врешь про Громовых. Это так невероятно, что невозможно поверить.

– Пока не убедишься?

– Да.

– Понимаю и не виню, – отпустил мне грехи Стерн. – Я сам с трудом поверил, что Лиза вышла за Громова. Думал, она просто угрожает, чтобы я бесился.

– А вот это очень похоже на правду, – засмеялась я.

Клим нахмурился.

– Что именно?

– Твое самомнение, Стерн. Конечно, ты думал, что она тебе назло выходит за такого потрясающего мужчину. Других причин у нее не было.

– Ой, Тарасова, убавь патриотическое восхищение национальным лидером. Меня тошнит от этого пафоса.

– И не подумаю, – поддразнила я. – Громов наш президент.

– Он обычный мужик со своими заебами.

– И слышать не хочу. – Я закрыла глаза руками, продолжая издеваться, запела. – Ла-ла-ла, Громов лучше всех.

Кажется, Клим просил меня заткнуться. Я ничего не слышала, читала по губам. Он злился очень мило, почти кипел, и меня это радовало. Я прикрыла глаза, продолжая петь.

– Ла-ла-ла…

Стерн заставил меня замолчать, закрыв рот поцелуем. Я так опешила, что не оттолкнула его, так и держала ладони на ушах, пока Клим нежно и одновременно требовательно ласкал мои губы. Только он так умел. Как же мне хотелось ответить и снова погрузиться в агонию эмоций. Но потом обязательно будет похмелье. Я упаду и разобьюсь. Второй раз вряд ли соберу свою размазанную по асфальту душу.

Мне было очень больно игнорировать поцелуй Клима, но я не позволила себе

получить быстрый кайф, от которого снова моментально вернется зависимость.

Клим достаточно быстро понял, что отклика не будет и отступил.

– Не то? – спросил он, глядя мне в глаза.

Соврать не получится. Я честно ответила:

– Нет. Все то же самое. Идеальные поцелуи от идеального Клима Стерна.

На этом моя отвага кончилась и смотреть на него не осталось сил. Я попыталась опустить голову, но Клим поймал мой подбородок и удержал.

– Лер…

Я не хотела видеть эту проклятую нежность в его глазах. Зачем он умел так смотреть? Как будто и не врал, а действительно что-то чувствовал.

– Не начинай, – попросила я. – Уходи. Зачем ты вообще за мной пошел?

Я убрала его руку, но сама не двинулась, чтобы освободить Климу дорогу куда-нибудь подальше от меня.

– Ты была немного невменяемая после разговора с Лиз. Я боялся, что ты пойдешь прямо-прямо и упадешь в реку.

И снова это говнюк говорил чертовски искренне. Я не вытерпела и рассмеялась.

– Спасибо, что подстраховал.

Клим пожал плечами.

– Обращайся. Давай прогуляемся. Погода еще не скурвилась – надо пользоваться.

Он отошел от перил, взял меня за руку и потянул на прогулочную дорожку.

– Мне кажется, нам пора зарыть топор войны, – начал Клим речь миротворца.

У меня возражений не было, но и напомнить я не постеснялась:

– У меня не было никакого топора. Ты сам выбрал путь обиженного героя.

– Лер, я был ебаным героем ютуба и инсты два года. Два сраных года в меня тыкали пальцем все студенты МГУ. Даже перваки. И это твоя вина.

– Ничего подобного, – возмутилась, останавливаясь. – Это же не я снимала и выкладывала.

– Если бы ты это сделала, я бы уже тебя убил.

Закатив глаза, я фыркнула и пошла дольше, беспощадно пришпиливая Клима фактами:

– Ты сам во всем виноват. Мог спокойно остаться в спальне, найти одежду или хотя бы простыню взять.

– Тогда бы я тебя не догнал.

– Меня не надо было догонять.

– Да ты что!

– Именно так, Клим. Попробуй хоть раз принять поражение.

– Ты проиграла намного больше, детка, – снова не в бровь, а в самое сердце.

Миллион раз я жалела, что не пошла до конца. Жалела, что поддалась обиде и гордыне. И с чем осталась? Сама с собой и собственной невинностью.

Так себе компания. С Климом мне было веселее.

– Что ты хочешь теперь, Валер? – спросил Клим.

Чертовски непростой вопрос. Но ответ пришел ко мне сразу, и я не стала врать или припудривать его метафорами.

– Хочу, чтобы ты начал воспринимать меня всерьез, Стерн. Даже после рекомендации Эрика ты думаешь, что я пришла к вам в команду, чтобы с тобой целоваться или вредить. Ты ведь это проверял, да?