Профиль мозга
Шрифт:
– А он в сумасшествии понимает?
– Он во всём, что касается центральной нервной системы, понимает!
– нахмурился Денис, разглядывая тёмные круги под глазами своего подчинённого.
– Что-то мне всё это не нравится!
– А мне-то как не нравится! Всю ночь не спал!..
– Почему?
– Галлюцинация не давала!
– Так, Лёша, спокойно! Давай ты мне просто всё расскажешь, а потом мы вместе решим, что с этим делать.
– Ладно, - покусав губу, решился Баскаков.
– Этой ночью я лёг в кровать, и уже стал засыпать, как вдруг явился отец и говорит: проснись и запиши это, и какую-то мешанину из цифр и слов говорит. Я открыл
– Твой отец?
– уточнил Денис.
– Да не отец!
– взъерепенился Баскаков так, будто его оскорбили.
– В том-то и дело, что не отец!
– А кто?
– Да дзетт-человек этот ваш чёртов, вот кто! Стоит и смотрит своими жёлтыми глазищами - мороз пробирает!
– Альфа?!
– Денис даже привстал с места от удивления.
– К тебе заявился Альфа?
– Альфа, бета, гамма, дельта - наплевать мне! Меня эта образина всю ночь напролёт рвала, чуть с ума не сошёл! А может, и сошёл...
– Что значит - рвала?
– не понял Денис.
– Да то и значит! Когтями полосовал, зубами кусал, чуть ли не напополам разодрал...
– Баскаков устало рухнул на стул.
– Пополам, это же как Тихоню!
– Какого ещё Тихоню?
– Да это... наш шимпанзе из вивария, Альфа его убил.
– А-а, - вяло кивнул, отчаянно зевая, Баскаков.
– Ну?
– Чего?
– Что "чего"? Ты сказал, Альфа тебя разорвал, а дальше? Дальше-то что было?
– А дальше всё заново! Опять отец эти странные буквы со словами говорит, велит проснуться и записать, я снова глаза открываю: дзетт-человек стоит и смотрит, а потом набрасывается и рвёт! И так всю ночь напролёт, прикинь!
– Так ты записал?
– Чего?
– Буквы со словами!
– А-а, да! В смысле, хрен ли их записывать, мне после ста раз так мозг насквозь пробило, что и захочешь уже - не забудешь!
– Тогда диктуй.
– Крыса и розовые сопли, два-три-один-пять-девять, королева в ящике!.. Какая-то жуткая чушь, по-моему. Или ты думаешь, это что-то значит?
– кисло поинтересовался Алексей, наблюдая, как Денис заносит сказанное в свой юнифон.
– А ты отца своего не спрашивал?
– Да я сейчас не могу с ним связаться, ничего не вижу и не чувствую. Я после этой рвакли вообще ничего не могу, если честно... и ещё всё тело болит, особенно вот здесь, под лопаткой, - Алексей сморщился, заводя левую руку за спину, чтобы показать точное место.
– Как будто прут железный воткнули!
– В это место Кривочук всадил пулю, которая Альфе сердце пробила! Нет, этот набор слов и цифр безусловно что-то значит, причём что-то важное. Не зря же всё это ночное представление было устроено?
– То есть ты думаешь, это и правда мёртвый дзетт-человек ко мне являлся, а не я спятил?
– Да ничего ты не спятил, что за ерунда!
– отмахнулся Денис.
– Вот скажи, ты до сегодняшнего утра знал, что Кривочук стрелял Альфе в спину?
– Нет. Меня же тогда Самсонов обратно в отдел отправил, я труп не видел. Да я и вообще эту образину не видел, я ж только пришёл сюда, у меня и допуска в "Дзетт-фактор" нет. Всё, что я до сегодняшнего утра знал, это что там произошло ЧП - дзетт-человек чуть не убил начальника подразделения, вырвался из вольера и пытался бежать, но его застрелили.
– Тогда как ты увидел, что глаза у Альфы жёлтые, что Тихоню он разорвал пополам, а пуля попала ему в сердце через спину?
– Да, действительно!
– на лице Алексея отразилось облегчение.
– Как я об этом не подумал? За ночь так котёл перекипел, что уж совсем ни хрена не соображаю!
– Альфа... или что там осталось от него в...
– затрудняясь подобрать слово, Денис покрутил рукой в воздухе, - в общем там, откуда ты черпаешь информацию, общаясь с мёртвыми, явно пытался передать что-то важное.
– Но почему тогда он меня рвал?
– Да кто ж разберёт? Такой вот способ нашёл... Сумел ведь как-то на тебя выйти, почувствовал, что ты умеешь с мёртвыми разговаривать! Может, вот только так у него получилось дать о себе знать, а может, хотел важность момента подчеркнуть, да мало ли? Дзетт-люди вообще мозгами сильно отличаются... то есть отличались от людей, так чего гадать-то, главное ведь не это, а то, что он хотел этими словами и цифрами нам сказать!
– Денис задумчиво поглядел на запись.
– Вот знаешь, если бы Альфа у нас не сидел в клетке без юнифона, то я предположил бы, что это название и пароль какого-то файла в сетевом ящике.
– Возможно, - согласился Баскаков.
– Проверь! Мало ли что в жизни бывает?
– Есть файл "Крыса и розовые сопли"!
– порывшись в нескольких самых популярных сетевых ящиках, воскликнул Денис.
– Что за странное название?
– Для тебя, но не для Аркулова.
– ответил Денис.
Все переданные Альфой слова были из истории Майи, которую за долгие вечера на Дзетте, во время отсидки буфера, отец успел рассказать Денису в деталях: "розовыми соплями" Майя называла специальное, помогавшее вырасти похожей на девочку, питание; крыс она ловила, когда, одичав, моталась одна по подворотням мегаполиса; а королевой её называл Альфа, когда встретился с ней на Дзетте... однако не высший допуск Баскакова не позволял открывать ему подробности о дзеттоидах, так что Денис просто сказал:
– Для него это название как раз таки очень даже значимое, поверь.
– Ладно, - пожал плечами Алексей.
– Создан пользователем Alf полторы недели назад и запоролен.
– Денис ввёл цифры и слово "королева".
– Сработало, Лёха! Это видео!
Глава 5
"Эта запись делается с личного юнифона доктора Кривочука по моему настоянию для страховки от возможного отказа доктора выполнить обещанную часть работы, когда я уже выполню свою".
Альфа смотрел прямо в камеру, живо напомнив Самсонову тот ужасный день, когда дзетт-люди впервые связались с ним, чтобы сообщить, кто теперь хозяева станции "Дзетта": "Ну, здравствуйте, генерал!.." Тогда у них не было имён, и Самсонов в глаза звал Альфу Предводителем, а про себя - Мохнатым. Покрытая короткой блестящей шерстью морда первого дзетт-человека выглядела совсем по-другому: он был полон сил и стремлений, ментальная связь и объединённый с остальными сородичами интеллект придавал его глазам глубину и сияние живых янтарных кристаллов. Сейчас же на Самсонова смотрели тусклые, ничем не примечательные, жёлтые радужки безрадостного, измученного долгим пребыванием взаперти существа. Нет, генерал вовсе не сочувствовал дзетт-человеку и нисколько его не жалел, просто внимательно смотрел запись, одновременно, в силу многолетней привычки, оценивая состояние говорившего существа.