Программа Любви
Шрифт:
– Монахов пускают, но Вы же – не монах! – сказал, улыбаясь, Циркуль, поправил очки и стал подниматься по дорожке в противоположную сторону.
– Да, я – не монах, – сказал Ярус, следуя за циркулем и тихо добавил, – пока. А чтобы стать монахом мне нужна ряса.
Семинарист «привёл» Яруса к двухэтажному корпусу, напоминающему общежитие, перекрестился, вытер ноги и зашёл в здание. Притаившись в кустах неподалёку, Ярус наблюдал через светящиеся окна, как священнослужители занимаются своими личными делами. В одном окне монах читал Библию и молился перед иконой, в другом – несколько семинаристов очень красиво на разные голоса пели молитвы. В следующем – он увидел монахов, которые смотрели телевизор. Наконец-то он нашёл то, что ему было нужно: священник гладил утюгом рясу, а закончив, аккуратно повесил её в шкаф, выключил свет и вышел, прикрыв за собой дверь. Форточка в комнате была открыта, но окна были, довольно, высоко над землёй. Обойдя здание, с тыльной стороны
Прости меня, Господи, за этот грех! Это только ради спасения Зены! А что может быть дороже жизни человека, тем более любимого? – думал Ярус, аккуратно ступая по строительному мусору, неся на плече доску. Осторожно, чтобы не шуметь, он поставил её под окно, и спрятал рюкзак под кустом. Потом, медленно ступая по доске, балансируя руками, дошёл до окна и схватился за края форточки. Передохнув, юноша просунул голову внутрь, подпрыгнул и повис грудью в окне. Поворачивая туловище слева направо, он начал заползать в комнату. Когда большая часть туловища оказалась внутри, тело его перевесило, и он руками коснулся подоконника. Теперь ему оставалось только втащить ноги, которые неуклюже болтались в форточке. Как вдруг он услышал на улице крик: «Держите вора! Вот он! Все сюда!»
Ярус молниеносно, втащил ноги в комнату, как будто снаружи была злая собака, спрыгнул на пол и посмотрел в окно. Седой священник, убрал доску, и продолжая звать на помощь, смешно подпрыгивал, стараясь разглядеть, что там делает воришка. Ярус понял, что обратный путь ему отрезан, но услышав хлопанье дверей и топот ног по коридору, быстро надел рясу и выскочил из комнаты. Увидев бегущих монахов, он последовал следом за ними на улицу и пристроился за их спинами.
– Я иду себе спокойно и вижу! – возмущённо кричал священник, – доска приставлена! Из форточки ноги торчат! Вор лезет в наше окно! Боже праведный! Ничего святого у людей не осталось! Ничего! Куда мир катится?
И тут к своему большому неудовольствию Ярус увидел, что к толпе подбежал ещё один семинарист и стал рядом с ним. Это был Циркуль, который сильно прищурившись, сделал виноватое лицо: «Мол, извини, вот опять опоздал!» Надеясь, что без очков Циркуль его не узнает, Ярус пожал в ответ плечами: «Мол, ничего страшного, бывает.»
– Но я заметил! – продолжал кричать священник, – у вора кроссовки с белой полосой. Это просто возмутительно! Неслыханно!
Циркуль опустил глаза, и начал рассматривать обувь у впередистоящих. Ярус посмотрел на свои ноги – ряса не скрывала его кроссовки, поэтому он быстро присел, прикрывая полами обувь. Циркуль медленно перевел взгляд на нашего героя, но увидев, что тот, улыбаясь, смотрит ему в подслеповатые глазки, подмигнул в ответ и улыбнулся, но уже как-то криво, так как странная фигура Яруса с выпирающей задней частью и выступающими коленями спереди, вызвали у него некоторые сомнения. Положив руку на спину, Ярус поморщился: «Мол, ты не правильно понял, это у меня спина болит!» Седой священник громко раздавал приказы: «Вы! Сейчас же позвоните в полицию! Вы трое охраняете окно! Остальные за мной, он может быть ещё внутри!»
– Стойте! – вскрикнул Циркуль, резко выпрямившись, – вот он! – и выставил вперед руку, тыча указательным пальцем в нашего героя. Все обернулись и посмотрели на Яруса. Не дожидаясь, пока его схватят, он в два прыжка оказался около куста, подобрал свой рюкзак, перепрыгнул через постриженные кусты и бросился вниз. Несколько семинаристов бросились его догонять. Ярус сразу оторвался от них довольно далеко, недаром он был один из лучших бегунов в школе. Он бежал напрямую, пересекая булыжные мостовые, тропинки, дорожки, перепрыгивая заборы, кусты, ограждения. Миновав огромные памятники создателей славянского алфавита, он перешёл на шаг, и приблизившись к Аннозачатьевской церкви, возле которой висела табличка «дальние пещеры», пригладил волосы руками. Около входа в пещеры никого не было. Юноша потянул на себя тяжёлую дубовую дверь, но она оказалась закрытой, рванул её со всей силы, но она даже не колыхнулась. И тут юноша почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо.
– Все! Попался! Догнали семинаристы! – подумал Ярус.
– Чего хочет сын Божий в пещерах? – услышал он низкий, певучий бас.
Ярус медленно повернулся, перед ним стоял огромный монах, большая копна чёрных волос которого, на голове соединялась с такой же чёрной бородой и усами. На фоне чёрного неба вырисовывались только его сердитые глаза и нос.
– Я, я, я учусь в духовной семинарии. Понимаете, я был сегодня в пещерах и уронил свой сотовый телефон, а мне будут звонить родственники, и если я не отвечу, они будут очень сильно волноваться. Очень! Я буду Вам очнь признателен, если Вы мне поможете… – затараторил Ярус, глядя на большую связку ключей, висящую у него на поясе.
– Это хорошо, – глаза монаха стали тёплыми и добрыми, – что Вы волнуетесь за своих родных, это правильно! – с этими словами он открыл два замка и распахнул перед ним дверь.
Достав из рюкзака фонарик, Ярус посветил в длинный тёмный коридор.
– Если хотите, я могу Вам помочь, – прищурился монах.
– Нет, нет! Спасибо! Я сам справлюсь, – ответил он и быстро добавил, – с Божьей помощью!
– Хорошо. Дверь я запру, а когда Вы найдёте то, что потеряли, постучите, и я Вам открою! – монах положил руку ему на плечо, прищурив приветливые глаза.
– Спасибо Вам огромное! – Ярусу захотелось даже обнять его, ведь сейчас, в лице этого огромного и доброго священнка, он прощался со всеми людьми на Земле. А что его ждёт под землёй – никому неизвестно.
– Ну, тогда, с Богом! – монах повернул юношу лицом к себе, перекрестил и легонько подтолкнул, – идите сын мой! И храни Вас Господь!
Ярус вошёл в тёмный притвор церкви, освещая просторное помещение фонариком, прислушиваясь к эху своих шагов. На стенах висели иконы, под ними стояли витрины с церковной утварью: Библии, свечи, крестики, иконки разных размеров. Правее он увидел массивную зелёную дверь, толкнув её двумя руками, он протиснулся в образовавшуюся щель. Посредине зала стояли два больших подсвечника с огарками свечей. Ярус зажёг свечу и три раза перекрестился, мысленно прося у Господа помощи в спасении рабы Божьей Зены. В помещении были ещё одни двустворчатые двери в рост человека с маленькими стеклянными окошками с закруглением под пещерный свод, это и был вход в пещеры. Ему стало жутковато, но глубоко вздохнув, юноша стал медленно спускаться по извилистому проходу вниз, в котором с трудом могли бы разминуться два человека. Низкие узкие коридоры, как будто сдавливали его. Минуя несколько поворотов, Ярус увидел в левой стене углубление в стене и часть гроба. Так страшно, как сейчас, ему ещё в жизни никогда не было. Он замедлил ход и провел тыльной стороной ладони по вспотевшему лбу. Затаив дыхание, он приблизился к стеклянной раке. Под облачением из синей ткани с вышитыми крестами и черепами угадывалось тело святого. Непокрытыми были только его высохшие тёмно-серые кисти рук. На иконе, висящей сверху, была надпись «преподобный Игнатий». Дальше он миновал в таких же раках мощи преподобного Иосифа, диакона Макария, затворника Лаурентия, преподобного Моисея-чудотворца, преподобных Иллариона, Лукиана и Феодосия. Наконец, после мощей преподобной Агафьи чудотворецы, он увидел раку Святой Преподобной Евфросиньи Полоцкой. С большой иконы на него смотрели красивые грустные глаза. Правая рука её лежала на Библии, левая поднята на уровне груди, как будто предупреждая его об опасности. Он положил фонарик на пол, достал спички и зажёг две лампадки, висящие над ракой преподобной. Внутри стеклянного гроба на холсте была изображена преподобная Евфросинья с закрытыми глазами и сложенными крест-накрест руками. Справа от иконы на деревянной дощечке было написано «Тропарь» и ниже текст молитвы на старославянском языке. Ярус пробежал глазами по строчкам, выискивая современные слова: «и вся мирская презревши», «путем аггльскага жития», «чтущих благочеста памать твою» … Трижды перекрестившись, он мысленно попросил помощи и сил не только у Евфросиньи, но и у всех святых для спасения любимой Зены. Дальше туннель уходил вниз, и от раки с мощами Евфросиньи Полоцкой до следующей раки лежало плиты. Первая плита целая, а вот средняя имела несколько трещин посредине. Оказалось, что это не каменная плита, а обычный металлический лист. Ярус очистил монтировкой периметр листа от земли, взялся за край, поднатужился, оторвал его и прислонил к стене. Переведя дух, он с силой вонзил монтировку в землю, раздался металлический лязг.
Есть! – сам себе сказал Ярус.
Он ещё несколько раз вонзил монтировку в землю, определяя края люка. Истекая потом, он стал руками сгребать с него землю, уже чувствуя холод металла и неожиданно нахлынувшее на него чувство тревоги. Очистив люк, он поднёс фонарик, и проведя рукой по ржавой поверхности, медленно прочитал: «И крови твоей будет мало!»
Теперь Ярус почувствовал холодок, который пробежал у него по спине. Засунув монтировку под люк, он сдвинул его на несколько сантиметров в сторону и посветил фонариком в образовавшуюся щель. Это был колодец, на стенке которого были видны ржавые металлические скобы, являющиеся ступенями. Напрягшись, Ярус отодвинул люк ещё дальше, чтобы можно было пролезть в это отверстие, привязал фонарик на шнурок от сотового телефона и повесил его на шею. Теперь, сидя на краю этого колодца, он понял, что находится на границе между светом и тьмой. Нащупав ногами ступеньки, он пролез в отверстие колодца и направил зажжённый фонарь вниз. Дна не было, там была кромешная тьма. Преодолевая страх, юноша стал медленно спускаться.
Вверху раздался противный смех, люк сам по себе закрыл колодец, сверху насыпалась земля, на неё упал металлический лист, уничтожив все его следы.
Вначале колодец был довольно широкий, но потом стал сужаться, рюкзак за плечами Яруса уже тёрся о стену. Воздуха не хватало, ему стало трудно дышать. Сделав следующий шаг, он чуть не сорвался вниз. Подтянувшись, юноша нащупал последнюю ступеньку ногой, выпрямился и перевёл дыхание. Всмотревшись в темноту, он негромко крикнул вниз, потом свистнул, но эха не было.