Программируемый мальчик (педагогическая фантастика)
Шрифт:
Пролог
Конец сентября
Обычный день боевых действий.
Проваливаются под ногой канализационные люки, падают на голову стрелы автокранов, лопаются кинескопы, отваливаются ножки у стульев. Растут потери. Убитых выбрасывают на помойку, раненым оказывают медицинскую помощь: одним подпаивают контакты, другим наклеивают пластыри. В мусорное ведро летит изодранная одежда. Война…
В магазин игрушек скромно вошел мальчик. На щеке – свежая ссадина. А в остальном – совершенно неотличимый от сотен других мальчиков, посещающих это одно из лучших мест на свете. Сначала он направился в уголок, где пищали, визжали, ухали игровые имитаторы. Встал перед «Торпедной
Мальчик удовлетворенно хмыкнул:
– Эк тебя развезло.
Затем повернулся в сторону электрической лошадки. Этот аттракцион предназначался для дошколят. Правда, сейчас туда взгромоздится полосатый ковбой из мореходной школы. Он понукал «жеребца» и, вставая в стременах, орал басом на весь магазин «Стой, Абдулла! Догоню, зарублю!» Неожиданно задние копыта взвились в воздух, выскочив из пазов, в результате чего юный моряк покинул седло головой вперед. А взбрыкнувший «жеребец» со скрежетом завалился набок, выставив напоказ ржавые внутренности. Мальчик подошел к неудачливому ковбою, который обалдело разглядывал пол, заботливо поправил ему сбившуюся назад фуражку и сурово произнес:
– Мужайтесь, друг. Родео есть родео.
Затем, прищурившись, оглядел оставшиеся аттракционы.
Через пять минут в этом закутке не работало ничего. Дело было сделано, и мальчик поспешил в отдел новинок. А по магазину уже сновали галдящие продавщицы, которые наверняка были не прочь найти виновника безобразий.
Центральное место среди новых игрушек занимал «Танк детский Т-90» размером с педальный автомобильчик – напичканный чипами, дорогостоящий аппарат. Мечта любого нормального мужчины от пяти до пятнадцати. Вместо топливных баков танк имел сиденье для водителя, а пневматическая пушка стреляла присосками так быстро, насколько позволяла заряжающая автоматика. Игрушку в работе, конечно, демонстрировали не всем – только тем, кто явно тянул на покупателя. Вот и сейчас толстая продавщица показывала, как управлять движением и стрельбой, именно таким посетителям – папе и сыну, затянутым в кожаные комбинезоны. Она крепко держалась за штурвал, смотрела на дисплейчик, где перекрестье прицела захватывало очередную цель, и щелкала тумблерами.
В этот момент к толпе зрителей присоединился мальчик со ссадиной. Он закусил губу, шумно вздохнул, с ненавистью пробормотал «Лови!». Танк взвыл и вдруг сорвался с места, потащив за собой упирающуюся продавщицу, которая мужественно не выпускала штурвал. Совместными усилиями они опрокинули стеллаж с товаром, раскидали шеренгу велосипедов, сбили с ног десяток зазевавшихся человек. Какой-то дедушка-ветеран бодро крикнул: «Та-а-анки!». Кто-то истошно завопил: «Террористы!»
Началась паника. Люди бежали во всех направлениях. Из боковой двери выскочил крепкий молодой человек и гаркнул продавщице:
– Э, Жукова! Ты чего коммерческий ущерб наносишь?!
В ответ пушка плюнула присоской. Выстрел оказался точен – прямо в разинутый рот начальства. А взбесившийся танк развернулся, наконец, в сторону мальчика-разрушителя. Снова взвыл моторчик, аппарат на полной мощности двинулся в лобовую атаку. Мальчик процедил:
– Сопротивляешься, гад… – и прикрыл глаза. Голова его затряслась от напряжения, желваки на скулах заиграли. Из груди вырвалось резкое «Х-ха!»
Танк врезался в витрину и беспомощно затих под осколками стекла. Ноги продавщицы торчали из-под упаковочного стола, – она все-таки успела выпустить штурвал.
Мальчик напоследок расстрелял взглядом длинный ряд роботов, вертолетиков, планетоходов – все эти механизмы судорожно задергались, агонизируя, и остановились навсегда. Он устало вытер пот с лица. После чего спокойно вышел на улицу.
Обычный день боевых действий.
Часть 1
Одиночество
1.
…Как он ходит по улице?
Есть ряд четких законов, которые надо выполнять железно. Не шляться вдоль стен домов. Избегать узких тротуаров и других стесненных пространств. Огибать люки, не приближаться к строительной технике, в особенности, к работающей. Передвигаться короткими перебежками, от укрытия к укрытию, держа в поле зрения происходящее сверху и сзади. И постоянно следить за тем, чтобы было куда отскочить в случае опасности.
Правила дорожного движения веселят его своей бесшабашностью – он переходит дорогу, только когда автомобили исчезают вдали. Даже на зеленый свет. Несоблюдение может привести… Но лучше об этом не думать.
Например, неделю назад он рискнул пересечь изрытую экскаватором улицу – по мостику через траншею, – вместо того, чтобы идти в обход за два квартала. И поплатился. Мостик, конечно, треснул прямо под ним – он едва успел выпрыгнуть. Тут же на него грозно покатилась здоровенная катушка с кабелем. Причем под уклон, по перекопанной местности, то есть с непредсказуемой траекторией. Это она как бы «случайно» сорвалась.
Отступать с достоинством было некуда – от мостика уже ни досочки не осталось, – поэтому пришлось просто прыгать в канаву и удирать по колено в грязи. Катушка свалилась следом – хорошо хоть, застряла, подлая…
А вчера не уследил, что у проезжающего грузовика небрежное крепление досок в кузове. Ему бы предусмотрительно отбежать в сторону, так он, замечтавшись, остался на перекрестке. При повороте из машины – тоже «случайно» – вылетели два брусочка метра по три каждый – и в витрину. Повезло, на этот раз перелет…
Или падающий фонарный столб вместе с искрящими проводами – с месяц назад. Тогда недолет был… Чем происходящее объяснить? Притяжением всех несчастных случаев к одному человеку? Как бы не так!
Короче, не скучно ему ходить по улице. Но сегодня он был явно не на высоте: раскис, потерял бдительность. Причины тому вполне уважительные: виноваты и школа, и дом.
Он возвращался с уроков обычным маршрутом, мимо бывшей библиотеки. А там давно уже строители что-то замыслили – трубы завезли, мусор накидали. Морально готовятся к ремонту, да никак не решаются начать. Конечно, это зона повышенной опасности, он всегда напрягался, когда здесь ходил. Но так как ничего особенного не происходило, то и натренированное чутье дало сбой.
Сначала он услышал, что сзади кто-то горланит. Обернулся – бежит Хлумов и машет железякой, похожей на ножку от кровати. Отвлекся на Хлумова и совершил ошибку: вместо того, чтобы обойти стороной штабель труб, заботливо выложенный строителями, пошел в довольно узкий проход между ним и стеной дома. Тут все и началось. Раздался дикий скрежет, на голову посыпалась труха. Он ничего не успел сообразить, только присел. Испуганно посмотрел наверх – над его головой с яростным визгом болталась малярная люлька. Она висела боком, перекошенная на тросах, оттуда капала красная краска – прямо как кровь. Он хотел изо всех сил рвануть по проходу вперед, но когда гора из труб жутко зашевелилась, ноги сами собой распрямились, подкинули его вверх и он повис, цепляясь за что-то железное, липкое. Штабель внизу стремительно разваливался, из него выкатывались, подскакивая, гудящие махины, и через несколько секунд черная лавина покрыла то место, где он только что стоял. Вдобавок под трубами забурлил кипяток, – наверное, своротило кран. Все заволокло паром. С обезьяньей прытью он вскарабкался как можно выше, используя ржавое ограждение люльки. Затем осмотрелся.