Прогрессор поневоле. Трилогия
Шрифт:
– Зравшун ты, что такое говоришь. Да Вантилий бы их всех раскидал. Я же видел собственными глазами последствия его боя со звездой. Три трупа из пяти были от его сабли.
Вантилий как-то испугано дернул меня за рукав и усадив рядом с собой на диван кареты и прохрипел.
– Ты что такое говоришь, Серигей, если уж Зравшуна так знатно порезали то, что говорить обо мне. Они бы меня на кусочки нарубили. Та пятерка была из молодых, а эти опытные, А, ты же не видел, у них, у каждого на плече татуировка была. Это Серигей, элитная пятерка. И очень хорошо, что была. Да и Зравшун молодец, против своей сабли столько продержался. Думаю, что не зря ему отец ее дал. Так что, Зравшун, теперь с легким сердцем можешь отдать ее отцу. Ты и с этой парой сабель будешь непобедимым. Не зря же уже пять лет подряд признаешься лучшим мечником страны. Вообще, в этом деле все как-то не чисто. Вот смотрите, твой, Зравшун, отец, требует вернуть фамильную саблю домой. Отобрать фамильную саблю, да еще такую, это облечь тебя на верную смерть. А причина, вообще не стоит того, чтобы о ней говорить. Других за танец смерти награждают, если выживают, конечно, а так, легенды о погибших слагают. Одновременно с тем, что потребовали саблю вернуть, оказалось, что и мать твоя заболела. Пришлось лекарей взять, да еще каких. Тут еще и маг из Ковена, предателем оказался. Куда мир катится?
Я призадумался, а ведь прав Вантилий. Что-то тут не чисто. Но боги сказали, так что иди и выполняй. Может и боги с ними заодно? Не успел я додумать эту мысль, как сверху прилетела очередная звездочка и больно врезала мне по голове. Все в карте сразу от меня отодвинулись, прижав друг друга к стенкам кареты. Я потер больное место на голове и мысленно извинился. Кто его знает, не затаят ли боги на меня
2.27. Глава 27.
* * *
Когда все немного успокоились, поинтересовался, забрали ли лук с поляны, а то жалко, такой образец, да и сделали его очень хорошо, конечно, до зарубежных образцов он не дотягивал, все же делали его кустарно, а там, производство. Но, видимо какой-то из фирменных луков использовался как образец. Ну, понятно, что прицел сделали как на спортивном луке, просто и функционально. Оказалось, что забрали, и Зравшун даже разобрал его, так как запомнил всю последовательность сборки-разборки, когда я демонстрировал ему это. Мужики вертели алюминиевые стрелы. Поражало все, и легкая металлическая стрела, они уже их успели погнуть, и пластиковое оперение. Все гадали, из чего это сделано, на некоторых были видны следы зубов. Вот монстры, все на зуб пытаются попробовать. Но больше всего изумление вызвали хвостовики стрел. Те, как будто нарочно, были сделаны из яркого пластика, желтые, зеленые, красноватые, и все цвета так подобраны, что от них глаз оторвать невозможно. Раньше краски таких расцветок на автомобилях и одежде называли электрик. Вот этот электрик и притягивал взгляды всех без исключения. Меня начали пытать, из чего сделаны такие атрибуты стрел. Я как мог, врал. По моим словам выходило, что на оперение пошла шкура одного из животных у меня на родине, а хвостовики из костей этого же животного, только покрашены специальными красками. А что, врать, так врать. Пойди, попробуй, проверь. Я все еще чувствовал себя не очень, поэтому отпросился на козлы, чтобы подышать свежим воздухом. Меня отпустили, и я прямо на ходу перебрался к возничему. Тот сидел на широких козлах и, практически, дремал. Увидев меня, он встрепенулся, так как, видимо, одному сидеть скучно. Я поинтересовался, как мы едем, так как видел, что дорога отличается от той, по которой я несколько раз уже проезжал. Оказалось, что мы свернули на север сразу же, как только выехали из той самой рощи, где мы с Зравшуном перебили звезду убийц. Возница глядел на меня с уважением, слухи о том, что я убил большую часть звезды, говорили о многом. Теперь я имел вес в отряде. Со мной и раньше считались, только ленивый не знал, что я руководил обороной замка, так как Вантилий в это время партизанил. Дорога между тем стала сильно петлять, так как все чаще и чаще стали попадаться разрозненные рощи, а то и небольшие лесочки. Сразу становилось ясно, что на севере стоят сплошные леса. Но раз есть дорога, то значит ничего страшного, доберемся. Вскоре вознице приспичило в туалет, и он попросил меня взяться за вожжи, а сам перебрался на заднюю часть кареты. Что он там делал, было не понятно, но вернулся он минут через пять, улыбаясь от уха до уха. Я предложил ему немного отдохнуть в карете, так как я все равно посижу здесь часика два, а может и больше. Попросил его принести мне мой рюкзак, так как собирался зашить разрез на джинсах. Еще через пять минут я пытался вдеть нитку в иголку на ходу. Раза с десятого, у меня это получилось, и дальше я, сверкая нижним бельем, чинил свои штаны. Заодно осмотрел свою рану, не то, что я не доверял Ликуре, но все же стоило посмотреть на нее своими глазами. Рубец был знатный, думаю, что и кость зацепили, поэтому я испытывал боль при передвижении. Нитки для починки оказались черными, была, конечно, альтернатива, белые, но это уже из области анекдотов, поэтому отдал предпочтение черным, но зашил так, что основная часть шва оказалась на изнанке. Расправив шов и срезав кинжалом бахрому в районе шва, я надел джинсы, и теперь стал более внимательно осматривать все, что нас окружало. День постепенно заканчивался, светило скатывалось за горизонт. Вскоре передний возничий показал рукой в сторону ближайшего лесочка, и мы стали забирать к нему, так как здесь предстояло заночевать. Вытащил из рюкзака лук и внимательно осмотрел его, в ходе боя я несколько раз бросал его на землю, да и Зравшун перебрасывал мне лук не жалея его. Все бы ничего, но прицел погнулся. Хотя, для новых стрел все равно нужно было лук заново пристреливать, На поляне нас спасло то, что до противника было не более тридцати метров, так что стрелял, как говориться в упор. Прицел подправил, но вот двигаться он теперь будет плохо. Придется его переделывать, но это уже когда вернемся, или если отправлюсь на Землю. Опять разобрал лук и сложил в рюкзак. Все-таки оружие дальнего боя иногда способно переломить ход небольшого сражения. Как-то незаметно лес стал подступать к дороге, да и местное солнце склонилось к горизонту, значит, скоро остановимся на ночевку. Внезапно впередиидущая карета притормозила и из нее вышла Ликура. Я придержал наших коней, но, если честно, то в этом не было необходимости, они сами прекрасно понимали, что нужно делать. Соскочил с козел и направился к баронессе.
– Серигей, не нравится мне, что нас встретили чуть ли не на выезде их ворот замка. Похоже, что кто-то начал играть в какую-то свою игру. В данной ситуации я вижу только две кандидатуры на кого могли бы покушаться, это себя и Зравшуна. Не знала, что он из такого знатного рода. Уж слишком хорошо все скрывал.
– Я задумался, а потом предложил Ликуре еще одного кандидата, а именно баронета.
– Да нет, Макс! Не может такого быть. Он, конечно, наследник, но ведь это значит, что пока нас не будет, то на замок опять могут напасть. Ведь он наследует все после смерти Варелу. Ой, что-то здесь нечисто. Сегодня ночью поговорю с богами. Если что-то затевается, то они предупредят. Да, и дежурить будем двойками. Ночью тоже. Что-то неспокойно мне. Может, не будем останавливаться на ночлег. Лучше под утро остановимся, поедим, да продолжим путь. Так мы собьем планы того, кто уже все посчитал.
Я задумался, в принципе, можно и проскочить. На первой карете освещать дорогу моим фонарем, а к задней части прицепить какую-нибудь лампу. Второй карете важно будет видеть, где и куда поворачивать. Ну и не гнать коней в темноте, конечно. Если все время будем держаться дороги, то тогда и ноги лошадям не переломаем. Дали команду, поменять лошадей. Пока шли подготовительные работы, возничии занялись лошадями. После расспросов относительно задних фонарей, выяснилось, что вот ни о какой лампе разговора идти не может. Тогда приняли решение, что вторая карета едет буквально в десяти метрах от первой. Та лошади сами смогут определить, где повернуть, да и свет от фонаря на первой карете все равно будет хоть что-то, но освещать. Быстро проделали все перестановки. Я отдал фонарь Зравшуну и отправил его на первую карету. Он у нас самый искусный боец, а во второй карете едем все мы. С фонарем разобрались быстро. Договорились, что он включит его тогда, когда будет уже практически ничего не видно. Перераспределились по каретам и двинулись дальше, раздав всем сухари и воду. С Зравшуном договорились, что если он будет останавливаться, то подает нам условный сигнал фонарем, чтобы наши лошади не влетели в его карету. Это будет свет под ноги нашим коням. Лошадям, как могли, объяснили этот знак и показали его. Те, вроде, поняли. На возничих в такое время суток надежды было мало. Лошади, конечно, видели в темноте получше нас, ведь они уходили на охоту по ночам, но одно дело, когда ты свободен и сам можешь выбирать себе дорогу и совсем другое, когда к тебе прицеплена карета, которая ограничивает свободу движения, да и весит немало.
2.28. Глава 28.
* * *
Едва мы все перераспределились по каретам, возничих сменили на тех, кто отдохнул, как наш караван тронулся дальше. Пока лошади держали прежнюю скорость, эти хорошо отдохнули, успели поесть и попить, так что если мы сократим время своего пути то, возможно, спутаем карты тем, кто нас загоняет в угол. Из всей нашей бригады я оказался самым свежим, так как проспал почти всю первую половину дня. Забрал из кареты оба колчана со стрелами и заново собрал свой лук. Проверил тетиву и закрепил его невдалеке от себя, так как рядом, на передней стенке кареты было приспособлено несколько крючков для каких-то нужд возничих. Проверил, как снимается лук и, найдя оптимальный вариант, чтобы снимался без задержек и был недалеко от меня, стал целенаправленно управлять лошадьми. Те без понукания бежали на положенном расстоянии. Время шло, темнело все сильнее, но вокруг пока было спокойно. Вскоре возничий на первой карете зажег свет. Он бил поверх голов лошадей и те могли выбирать нормальную дорогу, объезжать опасные для их ног участки. Скорость была значительно меньше той, с которой мы скакали днем, но все равно, мы продвигались к намеченной цели. Прошло, наверное, часа четыре, когда в свете фонаря стали мелькать фигурки заводных коней. Что-то они стали жаться к каретам, видимо что-то чувствуют или видят. Я стал крутит головой по сторонам. Но разглядеть что-то в таком мраке было невозможно. Вспомнил о небольшом фонарике, на зажигалке. Может, посветить им. Я вытащил из рюкзака зажигалку и включив фонарик, направил его свет туда, где мы проехали несколько минут назад. В свете фонарика я увидел красные глаза. Их было огромное количество, как мне показалось вначале. Но потом я различил, что каждая тройка глаз совершает равномерные колебания, независимые от остальных троек. Это у них что, по три глаза на каждой морде? Как бы там ни было, а кони жмутся к нам именно из-за них. Я вставил фонарик в рот и, притянув к себе лук, наложил первую стрелу. Выбрал крайнюю, хотелось сказать пару, но нет, тройку глаз и спустил тетиву. Глаза дернулись, но продолжали бежать. Вторая стрела заставила эти глаза потеряться в ночи. Перевел лук на ближайшие несколько глаз. Здесь выпустил стрелу, не задумываясь. Куда попадет, туда попадет. Плотность еще не видимых туш была большая, так что попал. Еще одна тройка вышла из игры. Однако и глаза приблизились. Я стал, как автомат выпускать стрелы. Вскоре смог различить и преследователей. Странная смесь кабана и волка. На последнего преследователя потратил четыре стрелы, но наконец, и он рухнул на землю. Я закричал переднему возничему, чтобы остановился, так как наши лошади последние несколько минут неслись так, как и днем. Остановив коней, которые с трудом дышали, я предложил возничим, высыпавшим из карет, поменять лошадей, а я пока схожу, вытащу стрелы. У меня их не так уж и много, а ехать еще далеко. Только я направился по нашим следам, как меня догнал Зравшун. Он пристроился ко мне немного сзади, чтобы не мешать мне светить фонарем, который опять был у меня во рту, а стрела на луке. Первым мы обнаружили соответственно того, которого я завалил последним. Три стрелы торчали в нем, но он был еще жив. Зравшун обойдя меня, держащего этого монстра на мушке, одним ударом перерубил горло этой твари. Сабля исполнила какой-то замысловатый пируэт, но не соприкоснулась с поверхностью дороги, но и горло вспорола знатно, я бы даже сказал, виртуозно. Я бы, наверное, постарался перепилить такое горло саблей, ведь неудобно же. Зравшун вогнал свой клинок рядом с каждой из стрел, и я их, достаточно легко вытащил из туши. Мы двинулись дальше. В общем мы не нашли только одну тушу, ту, первую, которую я пристрелил или ранил в стороне от направления движения карет. Из этой ночной битвы я вышел с ущербом. Минус пять стрел. Часть не нашли, часть была переломлена. Переломленные я все равно вытащил, так как можно было заново использовать наконечники и оперение. Провозились мы с Зравшуном минут сорок, а тут уже и светать начало. Так что выключил фонарик, и мы отправились обратно к каретам.
Небо светлело с каждой минутой, когда мы добрались до карет, то все пассажиры топтались вокруг них. Та туша, которую я подстрелил самой последней, лежала сейчас рядом с каретами. Тут было то, с чем ее можно было сравнить, и я понял коней, это действительно был хищник с большой буквы. Я поинтересовался у Зравшуна, как называются эти звери? Тот только недоуменно пожал плечами, мол не знаю и знать не желаю. Но он не на того нарвался. Я удивился, что такой прославленный наемник не знает хищников своего мира, на что Зравшун зло бросил мне, что и те, кто в каретах, не знают этих зверей. Как выяснилось чуть позже, он был прав. Все наши попутчики видели этих зверей впервые. Это что же получается, кто-то выпустил на нас какое-то свое секретное оружие. Но тогда получается, жители этого мира не знают этих зверей, значит, звери из другого мира. Мой отпадает, остаются те, с кем маги поддерживают отношения. А если только маги поддерживают отношения, то и покушение организовали они. Теперь вопрос, на кого из нас? В голову приходит только Ликура. Она член Малого Ковена. Насколько я понял, должность является скорее обязанностью, чем дает какие-то льготы, значит, я не все знаю о своем учителе. Нужен предельно откровенный разговор. Во всяком случае, я должен понять, что нас может ждать на пути следования. Я нисколько не удивился бы, если бы по приезду нас к Зравшуну домой выяснится, что никто никаких писем никому не писал. Для Зравшуна это хорошо, а вот мы оставили баронский замок и прилегающую территорию без хороших командиров. Зравшун и Вантилий, цвет местного гарнизона, хитростью вырваны из дружины барона. По-хорошему нам сейчас следовало бы развернуться и гнать в замок, но над всем этим походом висят обязательства перед богами, значит нужно ехать до конца. У нашего путешествия ест только один хороший момент, Зравшун разберется в своих неувязках с семьей. Ну и раз уж мы, лекари приедем, то может действительно, нужно кого-то вылечить. Может как раз в этом и состоит интерес богов в этом предприятии. Все эти мысли промелькнули у меня в голове буквально за пару секунд, пока мы обходили тушу и приблизились к баронессе. Я, взглянув Ликуре прямо в глаза, попросил у нее выделить мне пару минут для приватного разговора. Ликура выдержала мой тяжелый взгляд и молча кивнула мне в направлении кареты, так как коляска с малышом находилась снаружи и ее сейчас придерживала служанка.
2.29. Глава 29.
* * *
Едва мы уединились в карете, как баронесса задала вопрос первая. Она, применив какое-то заклятие, заставила меня оцепенеть и поинтересовалась, не из моего ли мира эти монстры. Я, находясь под своеобразным гипнозом, выдал отрицательный ответ. Баронесса сняла заклинание, и меня начало лихорадить. Я пытался вдохнуть, но воздух не поступал в легкие, я почувствовал, что проваливаюсь в какую-то дыру. Наконец звонкая пощечина, и я с хрипом сделал первый вдох, а затем на меня накатил кашель с рвотой, так что я свесился из кареты и меня основательно прополоскало. Пока это все со мной происходило, баронесса терпеливо ждала, когда меня отпустит. Наконец все вроде прекратилось, и я вопрошающе уставился на Ликуру.
– Серигей, это можно выяснить и потом. Сейчас я хотела бы услышать, для чего ты позвал меня на приватный разговор. Свою информацию я получила, так что теперь очередь за тобой. Я, зло глядя на присмиревшую баронессу поинтересовался.
– Ну, хорошо, Ликура, я бы хотел получить некую информацию о твоем статусе в магическом сообществе. Не то, что ты всем рассказываешь, а тот, о котором мало кто знает. Если нельзя о нем рассказывать, то я хотел бы получить простое подтверждение того, есть ли у тебя какая-нибудь должность в магических сообществах, которая дает тебе власть, привилегии или приближает тебя к кругу элиты страны?
Ликура слегка призадумалась, а потом кивнула в знак того, что такая должность есть. Но по ее виду можно было сделать вывод, что она не расскажет о ее статусе больше ни слова. Тогда я задал следующий вопрос, меня интересовало, где находится штаб-квартира этого сообщества. Можно просто указать, в этом мире, или в каком-либо другом. Ликура опять, некоторое время обдумывала свой ответ, а затем сообщила, что он находится в одном из миров магической шестерки. Тогда прозвучал мой последний вопрос, а не могут эти звери, что накинулись на нас сегодняшней ночью быть из того мира? Ликура задумалась лишь на мгновение, а потом призналась, что тот мир она не рассматривала как турист, а всегда появлялась там только на Совете. Ей открывали портал, и она просто переходила в другой мир. Тогда я ей открытым текстом сообщил, что нас пытаются устранить ее коллеги по ремеслу, которые живут в том мире. И раз мы все это определили, то нам теперь нужно определить, кому это выгодно, это и будет заказчик, а может, и исполнитель. Ликура задумалась, потом поинтересовалась, на основании чего я сделал такое заключение. Я ей, честно, как на духу выложил, что в нашей команде все лица имеют очень низкий статус в этом мире. Обо мне можно даже не думать, я ученик лекаря. Вантилий ценится только как руководитель обороны, ну и с некоторых пор он еще и командир специального подразделения для особых заданий, подчиняющийся непосредственно самому барону, но об этом пока никто не знает. Зравшун, а вернее Малый Ковен, только недавно раскрыл его инкогнито, но и он не представляет такого интереса для чьих-то честолюбивых замыслов. Остаются только баронесса и ее сын, всех остальных можно даже не рассматривать, это мелкие сошки, ее служанка и возницы. Поэтому я и говорю, нужно искать того, кому выгодна смерть или уход Ликуры с того поста, Хмурого можно не рассматривать, так как он наследник, а значит сначала должен умереть тот, у кого он наследует все права. Можно, конечно, начать с конца, но обычно так не делается.