Прогулка без морали
Шрифт:
Вадим прилег рядом, поверх одеяла. Валюша, полусидя, закрыла глаза. Мягкая, теплая рука коснулась ее головы, поглаживая блестящие волосы. От этих прикосновений стало спокойно, легко. Показалось детской выходкой обида на сказанные мужем слова. Мужчина и женщина всегда будут разговаривать на разных языках. Они говорят много, часто одновременно. И только тогда, когда один делает паузу, возможно взаимопонимание. Это была уже Валина теория, но делиться ею с кем-либо она не считала нужным. У каждого должен быть свой способ выживать. Через несколько минут Валя действительно мирно спала. Белов осторожно поднялся, выключил общий свет и включил настольную лампу. Его день сегодня начался рано, и он уже чувствовал усталость. Было начало десятого. Предстояло еще немного позаниматься, завтра предстоит встреча с научным руководителем, а во второй половине дня в офис должен приехать заказчик. Какой-то крупный научно-исследовательский институт собирается открыть заказ на изготовление шести компьютеров. Это приятно. Потихоньку дело сдвигается с мертвой точки. Огромное количество людей пользуется услугами их электронной почты. Костя мотается по командировкам, пробивая каналы дешевой комплектации. Бухгалтер ведет одному ему понятную документацию, благодаря которой реальное финансовое положение фирмы было известно только руководству. Белов почувствовал, что хочет курить. Всегда так, когда думает о чем-то неприятном для себя. Последнее время зависимость от сигарет стала сильнее. Раньше, возвращаясь домой, он забывал о существовании табака, а теперь хотелось сделать хоть пару затяжек. Потихоньку выйдя из комнаты, Вадим зашел на кухню, открыл окно и закурил. Сделав несколько затяжек, щелчком выбросил остаток сигареты. Неприятный привкус во рту привел Белова в ванную, где он с удовольствием почистил зубы. Вернувшись в комнату, сел за стол. Нужно было подготовиться к предстоящей встрече с научным руководителем. Написанное в конспекте воспринималось с трудом. Вадим заставлял себя вчитываться в ровные строчки, расчерченные схемы. Мысли постоянно уносили его то к проблемам фирмы, то к предстоящему пополнению в семье. Последнее беспокоило больше. Он не мог до конца осознать ту ответственность, которая ляжет на него с появлением сына. Вадим улыбнулся, посмотрев на спящую Валю. Пусть характером он будет похож на нее. Такой же добрый, сильный, волевой. А внешне — на него. Как ни крути, а о том, что Вадим Белов — красивый мальчик, он постоянно слышал с малых лет. Все, кто приходил к ним в дом, всегда отмечали необыкновенно четкие, правильные пропорции его лица и тела. Галина Матвеевна складывала пальцы у него за спиной, когда начинался поток очередных хвалебных слов в адрес сына. Отец относился к его внешности спокойно. Он постоянно переводил в шутку комплименты и настаивал на том, что главное — внутренний мир. Именно он определяет подлинную красоту. Душевная чистота, светлые помыслы, целеустремленность — вот главное для мужчины. Конечно, немножечко везения. Часто важно оказаться в нужное время в нужном месте. Вадим с детства помнил долгие разговоры с отцом на эту тему. Белов-старший рассказывал о моментах своей жизни, делился опытом. Он всегда был и остается прекрасным рассказчиком. Вадим советовал ему записывать свои впечатления о людях, жизни, событиях. Он был уверен, что Петр Петрович мог бы стать автором не одной увлекательной книги. Тот действительно писал, но лишь научные труды. В них он вкладывал свой долгий опыт врача-практика. Он и от сына хотел той же углубленности, безукоризненного знания предмета. Ни в чем не любил поверхностного, напускного, сказанного только для того, чтобы произвести впечатление.
Петр Петрович тоже оценил достоинства новой невестки. Отметил, что Валя — тот тип женщины, который ему симпатичен. Регина и Марьям напоминали ему диких кошек, случайно оказавшихся в домашней обстановке. Валя — совсем другая. Она — иной тип красоты, внутренней организации. В ней есть законченность, как у гладкой мраморной статуи, где нечего отнять или прибавить. Здесь было небольшое расхождение во мнениях с Галиной Матвеевной, считающей невестку податливым пластилином. Из него, с умом, можно вылепить все на свое усмотрение. Вадиму выпал единственный в своем роде шанс. Он получил женщину-друга, которая сочетает столько положительных качеств.
Белов, покусывая ручку, смотрел на Валю. Ее лицо было спокойно. Где витают ее сны? О чем она мечтает? В сущности, они так мало говорили об этом. Вадим недовольно нахмурил брови, закрыл конспект. Он не мог сейчас заставить себя заниматься. Мысли возвращали его к этому загорелому, окаймленному мелкими русыми кудряшками лицу. Как получилось, что он решил жениться на ней? Раньше, после вспышки мгновенной влюбленности, им руководило желание быть вместе. Так было с Региной. К тому же она была старше. Он тогда был горд, что завоевал женщину, повидавшую жизнь. Она обратила на него внимание, согласилась стать женой, значит, в нем действительно что-то есть. Какая наивность. Они просыпались в одной постели. А потом он понял, что, кроме этого, их ничего связывать не может. К тому же им пытались помыкать, чего он не позволял никому. Стало пусто, обидно, хотелось вернуть время вспять. Разрыв стал единственно возможным продолжением лирической истории.
Этого опыта ему хватило на три года. Он получал новые ощущения. Возвращался домой по вечерам, зная, что не нужно бежать на свидания. Особенно после того, как он переехал в квартиру деда, он словно постарел, потерял романтику. Ему надоели мимолетные встречи. Он устал от восхищенных женских взглядов. Он никого не приближал к себе, а потом снова это убийственное чувство к Марьям. Он не мог заметить, что перед ним просто красивая кукла. Бездушная, бездумная. Воображение рисовало ему образ прекрасной, хрупкой хозяйки его дома. Он хотел, чтобы ее руки каждый день прикасались к нему. Все на уровне эмоций, разум отключен. Потом быстро наступило разочарование. Его вновь хотели использовать. В первый раз как подопытного, послушного ученика. Потом как возможность делать карьеру по-новому. Красота сослужила ему плохую службу. Да и на роль квочки он подходил плохо. Второй избраннице он был не нужен. Только его внешность, его внимание. Даже секс зависел не от желания, а строго подчинялся рабочему графику вечно усталой модели. Ее сексапильность оборачивалась холодностью и равнодушием. Такого потребительского отношения к себе Белов вынести не мог. Он почувствовал облегчение, когда помог Марьям вынести последнюю сумку с вещами. Он остался один в комнате. Постоял у окна, наблюдая, как его бывшая жена кокетливо ловит такси. Он понял, что ее их разрыв не огорчил. Она никогда не боялась потерять его. Наконец красные «жигули» подобрали попутчицу. Вадим помахал им вслед.
Он до сих пор помнил разговор с матерью, когда она просила его не делать больше опрометчивых шагов. Она не приняла сердцем ни Регину, ни Марьям. Отец все больше отмалчивался, а мама долго рассказывала о том, что жизнь — не игрушка. Нельзя совершать ошибки и не учитывать их в дальнейшем. Она пыталась объяснить, что семья — это настолько сложно. К ее созданию надо подходить, взвесив все «за» и «против». Приводила в пример свою жизнь с отцом. Вадим тогда слушал ее, осознавая, что никто никогда не поймет его. Он сам не может этим похвастать. На роль донжуана он не претендовал. Он не волочился за каждой юбкой. Он не принадлежал к типу мужчин-котов, которые легко относятся к путешествию из постели в постель. Они никогда не обременяют себя созданием семьи. Им не нужны осложнения в виде детей. Он, Белов, не такой. Просто его влюбчивость сослужила ему плохую службу. В женитьбе он видел единственный способ быть вместе. Оказывается, он выбирал не тех женщин. Глупо утверждать, что не прав он. Стечение обстоятельств, ошибки молодости, в чем-то наивность.
С Валей все было по-другому. Он не бросился безоглядно в очередное приключение. Он присматривался к ней, создавал ситуации и наблюдал, как она из них выходит. С нею ему не нужно было напрягаться. И как-то незаметно для себя он почувствовал с этой девушкой знакомые импульсы. Только они были не такими бурными, лишающими логики, ослепляющими. Он действительно ничего не планировал тогда, в первый ее приход к нему в гости. И сейчас он не жалел, что соединил с Валей судьбу. Он очень хотел, чтобы это чувство спокойствия подольше не покидало его. Ведь охлаждение приходит неожиданно, и тогда все рушится. Вадим принимал как должное любовь и заботу Вали, не желая причинять ей боль. Но постоянно прислушивался к внутреннему голосу молодого, здорового мужчины, не обремененного предрассудками. Он испытывал двойственное чувство удовлетворенности и ожидания чего-то, что непременно должно произойти. Он не пытался бороться с этим. Своеобразная игра без правил, на уровне взглядов, эмоций, недосказанных слов.
«Что ты за человек, Белов?» — Вадим поднялся из-за стола, понимая, что на сегодня его потенциал исчерпан. Тело просило отдыха, голова не желала думать. Выключил лампу, разделся и в потемках потихоньку лег рядом с Валей. Она глубоко вздохнула во сне, положила ладонь ему на живот. Словно это успокаивало ее — ощущение его присутствия рядом. Вадим закрыл глаза. Нечего совершать опасные экскурсии в прошлое. Ничего хорошего от этого ждать не приходится. Возникает невыполнимое желание вернуть обратно прожитые годы. Осознав невозможность этого, чувствуешь горечь, порой отчаяние. Это не способствует поднятию настроения. Надо уметь жить сегодняшним днем, лишь изредка заглядывая в будущее. Ненавязчиво, легко напоминая себе о планах, желаниях. Исполнилось — отлично, а если не получилось, то, значит, так должно быть. Тогда нет напряжения и чувства вины. Все идет своим чередом. С этой мыслью Вадим уснул. В эту ночь он не просыпался от безотчетного чувства страха, от которого внутри все поднимается, как при движении скоростного лифта. Он спал до утра, а проснувшись, увидел, что он в постели один.
— Валюта! — Он потянулся, прислушиваясь к тишине. На часах было начало восьмого. По большому счету он уже давно должен встать. Никто не отозвался. Вадим быстро вскочил, надел футболку и зашел на кухню. Валя слушала музыку, из наушников от небольшого плейера, который он подарил ей на день рождения.
Она покачивала головой в такт музыке. Отекшие ноги в вязаных шерстяных носках притопывали бесшумно. Валя стояла спиной к нему у плиты, ожидая, пока закипит молоко. На тарелке лежали бутерброды с ветчиной и сыром. Аппетитно пахло свежевыжатым апельсиновым соком и черным кофе. Вадим посмотрел на жену с благодарностью. Он стоял, размышляя, как бы не напугать ее. Потом вышел и включил свет в ванной. Лицо, смотревшее на него, заросло однодневной, черной щетиной. От этого вид был неопрятный. Вадим провел ладонью по жестким волоскам. Через несколько минут свежевыбритый, словно помолодевший, он снова заглянул на кухню. Валя сидела за столом и улыбнулась ему.
— Доброе утро, Валюшенька.
— Действительно доброе. Настолько хорошо выспалась, такая легкость. Ты тоже сегодня не ворочался, спал как младенец.
— Точно, и когда ты успеваешь все замечать?
— Работа у меня такая. Садись, перекусим.
— Кто-то говорил о разгрузочном дне.
— Я ничего не отрицаю. Мой сок на столе, а сухарик я уже успела сгрызть.
— И ты будешь спокойно смотреть, как я ем ветчину и пью кофе?
— Не делайте из еды культа.
— Ну, мать, ты сильная личность. — Вадим выпил сок, откусил бутерброд. Искоса поглядывал на Валю. Она по глотку отпивала из своего стакана морковный сок.
— Нетрудно быть сильной, если от этого зависит здоровье твоего ребенка, — философски заметила она.
— До конца ощутить сказанное можешь только ты.
— Я знаю. Тебе нужно уходить?
— Да, я еду на кафедру, а потом в «Байт». Сегодня встреча с заказчиком.
— Значит, можешь задержаться на неопределенный срок.
— Ничего подобного. Встреча намечена на два часа. Думаю, что к пяти приеду домой. Ты опять трусишь? Сейчас позвоню Маковецкой.
— Не надо. Она сама вот-вот позвонит. У нас с нею утренний обход, как она говорит. Расспросит обо всем, надает указаний. Знаешь, а ведь я до сих пор не могу говорить ей «бабушка». Вижу, что она очень хочет этого. Не могу привыкнуть, перестроиться.