Прогулка по краю пропасти

Литвинов Сергей

– Ты умный пес, – пробормотал Саня.

«А я – осел. Веду человеческие разговоры – с собакой».

Но Саша ничего с собой поделать не мог.

– А знаешь, Фру-Фру… ведь

на будущий год мы с тобой снова поедем на юг. К Динке, и к Наташке, к их маме, и к дяде Вале… Нам нужно будет поставить памятник. Памятник ведь как раз через год ставят… Хороший закажем памятник, из белого мрамора. Ты поедешь со мной?

– Уа-а… – откликнулся пес.

«Похоже на «да», – машинально отметил Саня. – Все, Смеян, не сходи с ума».

Саня оставил Фру-Фру в покое и отдался скорости и собственным мыслям. Он вспоминал душистое южное утро. Поляну с редкими соснами. Шумный перещебет лесных птиц. И – аккуратный, круглый валун, под которым лежали тела дорогих ему людей.

Саня осторожно положил на камень букет полевых цветов – и упал ничком, щекой на влажную прохладу валуна.

Он нашел их. Нашел.

…Он пришел к Борисову ближе к полуночи. Голодный, уставший и переполненный злобой. Злобой, которую он тщательно копил в себе.

– Ну, здравствуй еще раз. Поговорим?

…Борисов сразу

показал ему тропинку на лесное кладбище. Повезло – она начиналась прямо от Удаловой Щели, резко поднимаясь вверх на задах борисовского участка.

– Мне их сюда на «Газели» привезли, прямо в дом… я после смены отсыпался… – блеял Борисов. – Трупы привезли прямо сюда! Сказали, что я сам виноват – раз за осами не усмотрел. Велели увезти тела в горы и зако… похоронить. Я не мог отказаться! Не мог!

– Гад… – устало произнес Саша. – Пойдешь со мной. Покажешь место.

– Нет! Не пойду! Я не выдержу! – заскулил Борисов. – Клянусь, ты найдешь сам! Там следы от «Газели» будут. И валун я туда положил! Валун!.. Но я не убивал их! Это не я! Их убили осы, понимаешь, о-с-ы! Не я!..

Борисов и Смеян стояли во дворе. За ними насмешливо наблюдала луна. Отчаянно стрекотали сверчки.

– Значит, их убили осы… – задумчиво произнес Саша.

Борисов подобострастно закивал:

– Осы, да, осы! Не я!..

– И Динку? И Наташку? И дядю Валю? Осы убили? Из-за денег? Из-за наследства?!

– Да, да, это не я! Это они, все они! Я тут ни при чем!

И эти слова стали последними словами Борисова в его ничтожной жизни.