Прогулка среди могил (другой перевод)
Шрифт:
– Да.
– Погодите минутку, я вам сейчас кое-что покажу.
Он вышел в другую комнату и вернулся с большой фотографией в серебряной рамке.
– Наша свадебная фотография. Два года будет в мае.
На фотографии он был во фраке, а она вся в белом. Его лицо украшала широкая улыбка. Франсин не улыбалась, а вся прямо-таки светилась от счастья.
Я не нашел что сказать.
– Не знаю, что они с ней сделали. Я не позволяю себе об этом думать. Но они убили ее и надругались над ней. Я должен что-то предпринять, иначе просто умру. Откровенно говоря, мы с Питом попытались начать все делать сами, но мы не знаем, что и как будет правильно. Те вопросы,
Он наклонился, забрал у меня фотографию и посмотрел на нее.
– Боже мой, какой это был прекрасный день! И все последующие дни. И все это превратилось в дерьмо.
Он поднял на меня взгляд и продолжил:
– Да, я наркоделец, поставщик наркотиков, называйте как угодно и да, я собираюсь убить этих ублюдков. И что вы теперь скажете? Беретесь за это или нет?
Мой лучший друг, человек, к которому я собирался поехать в Ирландию, профессиональный преступник. Легенда гласит, что однажды ночью он шел по улицам Хеллс Китчен с сумкой, из которой торчала отрубленная им голова одного из его врагов. Не могу утверждать, что так оно и было, но относительно недавно я был рядом с ним в одном подвале в Маспете, когда он отрубил мужику руку одним ударом мясницкого ножа. В ту ночь у меня в руке была пушка, и я ею воспользовался. Так что если в чем-то я все еще оставался полицейским, то во многом другом претерпел существенные изменения. Голову я давно уже снял, чего же плакать по волосам?
– Берусь. – Мой ответ прозвучал твердо.
Глава 3
К себе в гостиницу я вернулся чуть позже девяти. Мы довольно долго просидели с Кенаном Кури, записывая в мой блокнот имена его друзей, знакомых и членов семьи. Я сходил в гараж и осмотрел «тойоту», в которой и обнаружил в магнитофоне кассету с Бетховеном. Если в машине Франсин и имелись какие-то следы, я их не нашел.
Другой автомобиль, серый «темпо», в котором доставили ее разрозненные останки, я не имел возможности осмотреть. Похитители поставили ее в неположенном месте, и за выходные служба безопасности движения куда-то его отволокла. Можно было попытаться его найти, но для чего? Он практически наверняка был угнан для этого конкретного дела, а перед этим кем-то брошен, судя по его состоянию. Полицейские эксперты-криминалисты, может, и смогли бы что-нибудь обнаружить в багажнике или внутри машины. Волокна ткани или что-то еще, что могло бы дать толчок следствию. Но у меня нет возможности произвести такую экспертизу. Поэтому бегать по Бруклину в поисках машины было бы пустой тратой времени.
Мы втроем проехали на «бьюике» по длинному круговому маршруту мимо «Д’Агостино» и арабского рынка на Атлантик-авеню, затем на юг по Флэтбуш и на восток по Эн-стрит до второй будки на улице Ветеранов. Мне не очень-то было нужно осматривать эти достопримечательности. Вряд ли можно получить нужную информацию, обозревая телефонные будки, но я все же умудрился извлечь определенную пользу. Иногда совсем не помешает самому изучить все на месте, пройтись по тротуарам, подняться по ступенькам, проиграть, так сказать, всю сцену. Это делает произошедшее более реальным.
Таким образом я заставил братьев Кури проделать все еще раз. Во время полицейских расследований свидетели вечно жалуются, что им приходится по нескольку раз повторять одно и то же разным людям. Им кажется, что они попусту тратят время, но это не совсем так. Рассказывая несколько раз одно и то же, свидетели иногда вспоминают что-то, о чем не упоминали в прошлый раз, или полицейский ухватит в рассказе что-то, что пропустили коллеги.
В процессе передвижения мы остановились в «Аполлоне», кофейне на Флэтбуш. Там мы заказали сувлаки. Было вкусно, но Кенан практически не притронулся к еде.
– Мне бы следовало заказать что-то другое, – позже произнес он уже в машине. – С той ночи я мяса даже видеть не могу. Меня от него воротит. Уверен, со временем пройдет, но пока что мне явно следует отказаться от него. Глупо заказывать то, что не можешь заставить себя проглотить.
Питер на «тойоте» вез меня домой. Со дня похищения он постоянно находился у брата на Колониал-роуд, ночуя на кушетке в гостиной. И сейчас он ехал к себе домой взять кое-какие вещи.
Иначе я вызвал бы такси. Вообще-то я прекрасно чувствую себя и в подземке, она не вызывает у меня опасений, но казалось смешным экономить на такси, имея в кармане десять тысяч. Я выглядел бы полным идиотом, если бы в метро меня обчистил карманник.
Эти деньги были даны мне на расходы. Две пачки сотенных по пятьдесят купюр в каждой. Две пачки, абсолютно идентичные тем восьмидесяти, отданным в виде выкупа за Франсин Кури. У меня всю жизнь проблемы с оценкой стоимости моих услуг, но в данном случае я ничего не решал. Кенан просто кинул две пачки на стол, спросив, хватит ли для начала. Я ответил, что этого более чем достаточно.
– Я могу себе это позволить, – хмыкнул Кенан. – Денег у меня вагон. Они меня вовсе не разорили.
– Значит, вы могли заплатить им и миллион?
– Мог бы, но мне пришлось бы выезжать из страны. У меня счет в банке на Кайманах, там около полумиллиона. Здесь, в сейфе лишь семьсот штук. В принципе я смог бы найти оставшиеся триста здесь, в городе. Нужно было просто звякнуть в пару мест. Но вот что я думаю…
– Что?
– А, так, глупость. Предположим, я бы не давил на них в разговоре, был бы вежлив, лизал бы им задницы, и все такое? И согласись я на миллион, вернули бы они ее живой?
– Они бы все равно ее убили.
– Я тоже себя в этом пытаюсь убедить, ну а вдруг? Меня не перестают терзать мысли о том, что я мог еще что-то предпринять. Предположим, изображал бы крутого до конца, пригрозил бы не дать ни гроша, пока не получу доказательств, что она жива?
– Она наверняка была уже мертва, когда они позвонили.
– Молю Бога, чтобы так оно и было, но не уверен в этом. Я все время думаю, что все-таки мог ее спасти. Все время думаю, что я во всем виноват.
Мы проехали обратно на Манхэттен по скоростным трассам, Шор-Парквэй и Гованус через туннель. Машин в это время было немного, но Питер ехал медленно, лишь изредка свыше сорока миль в час. Сначала мы молчали, но потом тишина стала давить.
– Ну и денечки были, – заговорил он первым.
Я поинтересовался, как он все это перенес.
– Нормально.
– На встречи ходил?
– Я регулярно хожу. – Затем, немного помолчав, добавил: – У меня не было возможности попасть на встречу с того дня, как началась вся эта катавасия. Был сильно занят, как ты понимаешь.
– Если ты запьешь, брату от тебя будет мало пользы.
– Да знаю я.
– Встречи проводятся и на Бэй-Ридж. Тебе не нужно было возвращаться в город.