Прогулка среди могил
Шрифт:
Таким автоматом оказался тот, что расположен на Пятой авеню, между Сорок Девятой и Пятидесятой.
Я не стал обсуждать все это с ребятами и вообще отложил размышления на потом. Выдав каждому из Конгов по пятьсот долларов, я сказал, как благодарен им за то, что они сделали. Они в ответ заявили, что для них все это просто забава, даже тогда, когда была самая тягомотина. Джимми сказал, что у него болит голова и рука ноет от клавиатуры, но дело того стоило.
— Вы двое идите первыми, — сказал я. — Наденьте галстуки и пиджаки и направляйтесь к выходу как ни
— О Господи, — сказал Дэвид. — Он так ничего и не понял.
— Это потрясающе, — отозвался Джимми.
— Что-что? Чего я не понял?
— Вам не надо платить ни за какие разговоры, — сказал Джимми. — Первое, что я сделал, как только мы пришли, — это подключился в обход коммутатора. Мы могли звонить хоть в Шанхай, и дежурный сроду бы об этом не узнал. — Он усмехнулся. — Впрочем, можете оставить им этот залог. Потому что мы с Кингом съели орешков из мини-бара долларов на тридцать.
— То есть тридцать орешков по доллару штука, — сказал Дэвид.
— Но на вашем месте я бы просто отправился домой, — сказал Джимми.
После того как они ушли, я расплатился с Ти-Джеем. Он распустил веером пачку бумажек, которую я ему вручил, посмотрел на меня, потом снова на бумажки, опять на меня и сказал:
— Это все мне?
— Без тебя игра бы не состоялась. Ты принес и мяч, и биту.
— Я рассчитывал на сотню, — сказал он. — Я же почти ничего не делал, только сидел тут. Но вы все равно должны были раскошелиться, вот я и подумал, что и про меня не забудете. Сколько тут?
— Пять, — сказал я.
— Так и знал, что в конце концов это окупится, — сказал он. — То есть работа на вас. Мне это дело нравится. Я находчивый, у меня кое-что получается, и такое занятие мне по душе.
— Я не всегда так хорошо плачу.
— Не важно. Послушайте, старина, на какой другой работе мне может пригодиться все то дерьмо, которое я знаю?
— Значит, ты хочешь стать детективом, когда вырастешь?
— А зачем так долго ждать? — ответил он. — Я хочу начать уже сейчас. Тушите свет, Мэтт.
Я дал ему первое поручение — убраться из отеля так, чтобы никто не заметил.
— Было бы проще, если бы ты был одет так же, как Конги, — сказал я. — Ну ладно, и так сойдет. Я думаю, нам с тобой надо выйти вместе.
— Белый мужчина в вашем возрасте и черный мальчишка? Знаете, что они подумают?
— Ага, и пусть качают головами по этому поводу сколько им угодно. Но если ты выйдешь один, они решат, что ты шарил по номерам, и могут тебя не выпустить.
— Тут вы правы, — сказал он. — Только вы кое о чем не подумали. Этот номер оплачен, верно? Контрольный срок — двенадцать часов дня. Я видел, где вы живете, старина, и не хочу вас обижать, только этот номер куда лучше вашего.
— Нет, не лучше. К тому же я плачу за него не по сто шестьдесят долларов за ночь.
— Так вот, мне этот номер не будет стоить ни гроша. Сейчас я приму горячий
— Ах, вот оно что.
— Повешу на дверь табличку «Прошу не беспокоить», вырублюсь, и пусть меня не трогают. А в двенадцать часов выйду отсюда, и никто на меня лишний раз не посмотрит — какой милый молодой человек, должно быть, доставил кому-нибудь ленч в номер. Что скажете, Мэтт? Как вы думаете, могу я позвонить дежурному, чтобы меня разбудили по телефону в половине двенадцатого?
— Думаю, ты можешь на это рассчитывать, — сказал я.
12
Я зашел в круглосуточное кафе на Бродвее. Кто-то оставил там на столике первый выпуск «Таймс», и я, взяв себе кофе с яичницей, прочитал его, но до меня почти ничего не доходило. В голове стоял какой-то туман, а если и появлялись какие-то скудные мысли, то они неизменно вращались вокруг тех шести телефонов-автоматов в районе Сансет-парка. Я снова и снова вытаскивал из кармана их список и принимался изучать его, словно очередность и точное местонахождение телефонов таили в себе некое послание, к которому нужно только подобрать ключ. Жаль, что нельзя было кому-нибудь позвонить и сослаться на чрезвычайную ситуацию категории пять. «Дайте мне ваш входной код, — сказал бы я, — и сообщите пароль».
К тому времени как я вернулся к себе в отель, уже рассвело. Я принял душ и улегся в постель, но через час с небольшим бросил все попытки заснуть, включил телевизор и посмотрел утренние новости по одному из кабельных каналов. Государственный секретарь только что вернулся из поездки по Ближнему Востоку, и показывали интервью с ним, а потом — с представителем палестинцев, который рассуждал о перспективах прочного мира в регионе.
Это напомнило мне о моем клиенте, хотя на самом деле я ни на минуту о нем не забывал, и, когда началось интервью с очередным лауреатом «Оскара», я выключил звук и позвонил Кинену Кхари.
Он не отвечал, но я все звонил и звонил каждые полчаса, пока около половины одиннадцатого наконец не дозвонился.
— Я только что вошел, — сказал он. — Самое страшное в моем путешествии случилось только сейчас, когда я ехал на такси из аэропорта Кеннеди. За рулем сидел какой-то маньяк из Ганы с бриллиантовым зубом и племенными знаками на щеках и вел машину так, будто всякий, кто погиб в дорожной аварии, имеет право попасть на небеса без очереди, да еще и получить там зеленую карточку.
— По-моему, я тоже как-то с ним ехал.
— Вы? А я думал, вы никогда не ездите на такси. Думал, предпочитаете метро.
— Я ездил на такси всю прошлую ночь, — сказал я. — И наездил довольно много.
— Ах, вот оно что.
— Это у меня такое образное выражение. Я разыскал двоих специалистов по взлому компьютеров — им удалось откопать в архивах телефонной компании кое-какие данные, которых, как уверяет компания, не существует. — Я вкратце изложил ему, что мы сделали и что я узнал. — Застать вас, чтобы получить разрешение на расходы, я не смог, а ждать не хотел и поэтому выложил деньги.