Прогулки по Луне (сборник)
Шрифт:
Американская судебная система коррумпирована до такой степени, что ее уже нельзя исправить. На основании 13-й поправки к Конституции все заключенные в Америке считаются рабами. Если заключенный отказывается работать и становиться рабом, его сажают в одиночную камеру: вы представляете, Юрий, как это влияет на психику? Приговоры никто не проверяет. Люди получают пожизненный срок за преступления, не связанные с насилием. Я знаком с молодым человеком, которому дали 160 лет тюрьмы за кражу с ущербом 500 долларов. Это настоящее притеснение. Очень много молодых людей, которые попросту выброшены
Дело не в наказании за преступления, а в доходах. Тюрьмы, коих насчитывается более ста двадцати и в которых содержатся почти 2 миллиона человек, превратились в индустрию, приносящую огромные деньги. Существуют компании, которые мотаются по маленьким городкам и объясняют, как открыть новые пенитенциарные заведения, чтобы возродить экономику и создать рабочие места.
Знаешь, как ни странно, но почему-то именно после ареста я почувствовал какую-то внутреннюю свободу. Как во время прыжка с парашютом. Свободный полет. Бояться поздно, хуже уже не будет. В тюрьме тебя лишают воздуха, еды, человеческого достоинства, но только не свободы, и поэтому тебя пытаются сломать, чтобы и твою внутреннюю свободу тоже отобрать.
Большое, говорят, видится на расстоянии. Или с высоты. А из ямы? В Лондоне, я слышал, есть памятник Оскару Уайльду. На нём цитата: «Все мы сидим в яме, но некоторые из нас видят оттуда звёзды». Так вот, кто не был в тюрьме, тот не знает… что такое звёзды.
Знакомый из соседней камеры однажды долго смотрел в окно и сказал: «Не видел звёзд на небе три года. А в тюрьме вижу».
– Что тебе запомнилось больше всего в одиночке? Передачи? Образ тюремщиков? Окна? Двери скрипят?
– Нет, не скрипят. Тишина. Такой тишины, как там, я нигде не слышал.
По громкой связи объявляют: «Ветрову пройти в комнату переговоров». Охранник открывает дверь, Ветров входит в небольшое помещение, в котором из мебели только стол и два стула. Сейчас придет адвокат и скажет: «Добрый день. Меня зовут Арнольд Джексон. Меня зовут Володя Эткин. Меня зовут Сева Гудфишеринг…» Хорошо бы какой-нибудь Рыбак, Рыболов – Фишеринг или Фишер. Неплохо бы Сева или Володя. Во-первых, из России. Во-вторых, хороший знак, если фамилия Фишер, – я ведь страсть как люблю рыбалку.
Входит адвокат. Ни тебе здрасте, забор покрасьте, ни «давайте познакомимся», как принято между людьми. Сразу – с места в карьер:
– Мне позвонил Элон Макс и просил быть вашим адвокатом. Есть ли у вас возражения?
Речь, похоже, чисто американская – гнусавая, вместо всех «о» произносятся «а», озвучиваются все «r» после гласных. Не эмигрант – рыжий, худой, высокий американец, в моем представлении – чистокровный янки. Возражений у меня нет. Достает пачку свежих газет. «Очередной шпион из России пойман с поличным», «Шпионский скандал в Лос-Анджелесе», «Мистер Ветров, вы не гость, вы – шпион» и так далее.
– У меня к вам только два вопроса: знаете ли вы мистера Питера Свенсона? И являетесь ли вы в данный момент сотрудником какой-либо организации?
– Свенсона не знаю. В данное время нигде не служу.
– Я не это имею в виду, – являетесь ли вы сотрудником СВР?
– Что, что? Сотрудником российской Службы внешней разведки? Вы что, с ума сошли?
– Теперь все понятно, – говорит Джексон. Условный Джексон, не Эткин, не Гудфишеринг, будем считать, что Джексон.
Что ему понятно? Что это ему вдруг стало так все понятно?
– Объясните, что мне светит? Есть ли какая-то надежда?
– Надежда всегда есть. Она, как известно, умирает последней.
Ветров понимает, что влип в пренеприятную историю. Русский шпион. Разворачивается громкая кампания… «Доблестная американская контрразведка раскрыла сеть русских шпионов. Они хотели получить информацию… Навредить космическим программам Америки…»
Надо бы разговорить этого несимпатичного субъекта.
– У Элона будут неприятности? Это как-то затронет моего друга Леонида?
Адвокат отвечает:
– Самого Макса уже допросили, но не задержали. Он – влиятельный человек. От него зависит выполнение важнейших программ НАСА. Насколько я знаю, ФБР считает, что он не нанес урона безопасности США. И потом, зачем вы впутываете в это дело своего приятеля из Нью-Йорка? Вам это не поможет, а у него могут быть проблемы.
Типа – какие все-таки дураки все эти русские! Вот и весь разговор. На прощание сообщает, что в российском консульстве всё знают, но по каким-то формальным причинам их сюда не пускают. Он же сам в следующий раз появится на моем допросе дня через два.
– Надежда умирает последней, – бормочет Ветров, прощаясь с адвокатом.
Адвокат действительно появился через два дня. Буркнул, что допроса не будет. На ветровское «почему?» не ответил.
– Я обязан сообщить, что к вашей судьбе подключились влиятельные должностные лица России – («С какой стати? – не нравится мне это!») – и ведутся переговоры об обмене вас на какую-то шишку, важную персону, арестованную в России по обвинению в шпионаже в пользу США.
Сообщает, что уже назначен день обмена. Ветрова отправят куда-то на самолете. Обмен будет, видимо, где-то в третьих странах, адвокат этого не знает, может только предполагать… Венесуэла, Иордания, Египет, пока ничего не известно.
Арест российского бизнесмена
В Америке раскрыта российская шпионская сеть
«Шпион» Ветров и другие официальные проблемы.
FLB: Российский бизнесмен, арестованный в Лос-Анджелесе, отделается мягким наказанием. «Вместо обвинений в шпионаже Юрию Ветрову будут предъявлены обвинения в осуществлении деятельности в качестве незарегистрированного иностранного агента и участии в сговоре с целью обеспечения этой деятельности».