Прогулки с Бесом
Шрифт:
– ... внеси ясность о наказниях.
– ... лишение "прогрессивной оплаты труда", голый тариф.
Вызванному "на ковёр" товарищу не позволялось открывать рот на выдачу последнего слова, командиры обходили законы и правила по желанию.
– И трудящиеся не зевали и произвол командиров окрестили "Распиздоном"
– А толку? Вызванному на распиздон разрешалось молчать, а слабые попытки с намерениями выпустить единое слово в свою защиту усиливали жесткость наказания.
Начальник цеха применял сильнейшие параграфы распиздона - обращаться с жалобой директору завода выглядело глупостью,
– На месте виднее...
– обработанному распиздоном товарищу ничего не оставалось, как искать место в другом трудовом савецком коллективе.
Случалось, бывало, давались команды сверху:
– Отменить наказание!
– но редко, помилование долго не держалось, теряло силу, и помилованный, как правило, покидал "здоровый савецкий калектив", способов выжить больше, чем удержаться на месте.
– Э-э, погоди, это не всё, была ещё одна форма воспитания совецких трудящихся "взъёбка" В какую графу вписывать милую особу, как оформлять? Сестрой Распиздона?
– Туда и вписывай, Распиздон родной брат Взъёбки, но, как всякий мужчина, солиднее и внушительнее, а Взъёбка женщина, и репрессии от Взъёбки мягче. Накал страсти не высокий, градусов мало, особа не тянет и на слабый распиздон. Ничего из "мероприятий воспитательного характера" не пропустили?
– Вроде нет... Если что путное вспомню вернусь.
Ни о месте в Космосе, где Бес пребывал до вселения в моё сознание, ни о времени появления Беса - ничего сказать не могу, не имею сведений, но о себе скажу: "родился во "времена активного строительства социализма в отдельно взятой..." и, возрастая, был отравлен в полном объёме речами и мыслями "вышестоящих товарищей"
– Как с планом по мату, сколько сделано?
– Немного, процентов тридцать и не первого сорта...
– Та-а-ак, отстаём... плохо... Что гласит первый закон социалистического хояйствования?
– Что?
– "План основа производства"
– Не ошибаешься?
– Могу и ошибиться. Надо взять новые социалистические обязательства и перевыполнить план по выпуску мату.
– Премия будет?
– Обойдёшься.
. Глава шестая.
Гимн душе.
Доля критика напрягать разум и вникать в суть авторских завихрений будь завихрения о чём угодно и как придётся,
Как велики муки критика проходящего словесным дебрям не берусь определить, нужно влезть в упряжь критика и пройти путь мучений от титульного листа до эпилога.
– Ситуация схожа с поеданием чего-то несъедобного на полный желудок.
– Сравнение не касается спиртосодержащих продуктов.
– Не лезет!
– критику следует выразить сочувствие: входить вниманием в чьё-то сочинение с первой и до последней страницы, не получив удовольствие на последней строчке - большего разочарования и быть не может!
– Набивай: "ситуация схожа с древними очередями к прилавку за вожделенным продуктом, когда жаждущие долго и терпеливо стоявшие с молчаливым вопросом в сердце "достанется?" перед сладостным моментом приобретения продукта получали:
– Товар закончился!
– было?
– Было... Чего спрашивать, коли знаешь?
Шаблон "восстание разума" древний и благородный, но на сегодня желающие "кипеть разумом во благо народа" заняты иным делом. И то: когда-то кипящий разум в итоге выкипел досуха, а что осталось от кипения - работает на благо кипевшего. Пустота, нечему кипеть и "кипение разума" прекратилось. А душа, лишённая разума, бунтует.
Институт им. Сербского не откажет в диагнозе ординарно мыслящему индивиду, а личности с завихрениями, будь таковые любой сложности тем более.
Преимущество психических страданий перед телесными очевидны: не осознаются страдальцем как больной зуб, или наружное варикозное расширение вен заднего прохода. Геморрой, то есть....
Институт настолько могуч и серьёзен, что не найдётся ни единого в среде "тронутых", перед которым упомянутое учреждение опустило бы руки и заявило:
– "Ничего понять не можем - "сумрак души" полный!
– таких заявлений работники упомянутого лечебного учреждения не делают. Лишние они, поэтому пациента помещают в палату "неизлечимых". В среде простого народа их ещё "тихими" называют.
Возражать диагнозам серьёзной, с мировым именем, лечебнице, если бы наш "дуэт" надумал такое делать - доказательство моего не совсем здорового психического состояния, а вот проверить психику беса ни у кого не получится. Невзирая на последствия, посмею сказать:
– Дамы и господа, работники лечебного учреждения всех уровней и крайне необходимые отечеству! Профессура-ординатупра и все, кто "ниже" с первыми! Сёстры, санитарки и остальные труженики, кто не "элита"! Дозвольте возразить в основе:
– "Душам непонятно состояние боли, в душе нет нервных тканей и нечему болеть. И вес не позволяют предаваться роскоши "болеть", и покаянные заявления вроде "моя душа отягощена грехами" - неверное. Ставя диагноз "душевнобольной" совершаете ошибку: кто из вас, хотя единожды, видел и осязал душу? И если нет контактов с душой - кто позволил науку называть "Психологией"? Нахальство и обман? А если кто-то из вас и видел душу - почему не остановился перед вопросом:
– "Как поместить килограммы лекарств в малую субстанцию с названием "душа"? В чём таблеткам держаться? Какими лекарствами избавить душу от боли? что таблетки "для души"?
– вопросы для непросвещенны и далеко стоящих от медицины, вроде меня, а специалисты помещают в души куда больше, чем она может вместить.
Никому прежде, а таки и впредь, кто посвятит себя искусству "лечения душ", психиатрии то есть, не доведётся похвалиться фактом "лицезрения души". Но если такое с кем-то и случится - это будет не наука, а что-то другое, запредельное: сама наука не единожды заявляла:
– Людям с нормальной психикой не дано видеть души, но пациенты специализированного, то есть, нашего института могут, но в том и беда, что нашим подопечным не верят. Душевнобольного понимает только душевнобольной.
Как может кто-то, пусть и много знающий о Психее, браться за исцеление от недуга, если душа невидима? Как лечить невидимое? Не вульгарный фурункул на ягодице, или геморрой, и не "крабовидный" камень в лоханке правой почки. Кто такие "психологи"? Те, кто говорит о душе?