Проигранные сражения
Шрифт:
В падении Румынии кроме Гитлера повинны Геринг, Риббентроп, Киллингер — как политические руководители, и Кейтель — как представитель верховного командования. Просто непостижимо, как могли эти ответственные государственные лица бросить на произвол судьбы не только своего командующего на этом театре военных действий, но — что еще хуже — принести в жертву жизнь многих тысяч немецких солдат.
Поражение немецких войск в Румынии было обусловлено прежде всего политическими причинами, и совершенно ясно, что именно политики — и притом не только немецкие — оказались в данном случае совершенно беспомощными. Это, между прочим, определенно подтверждается всеми выкладками и фактами, приводимыми тогдашним румынским послом в Германии Ионом Георге в его уже упомянутой книге. Цитировать их все в полном
В ночь на 24 августа пришла наконец обещанная «директива фюрера». Не учитывая ни одного из тех соображений, о которых я докладывал Гитлеру лично, эта директива требовала ликвидировать путч в Бухаресте и «арестовать короля и его камарилью».
В довершение всего в ту же ночь зенитно-артиллерийские части ВВС, дислоцировавшиеся в районе Плоешти, были направлены в Бухарест с приказом овладеть всеми ключевыми пунктами города и восстановить прежнее положение. Ответственным за выполнение этой задачи был назначен бригадный генерал войск СС Гофмейер, поскольку генерал Герстенберг вместе с германским посланником и главой германской военной миссии генералом Гансеном отсиживались в здании германского посольства под дулами орудий румынских танков и не имели возможности что-либо предпринять.
Когда румынская ставка узнала о продвижении зенитно-артиллерийских частей, новое правительство выпустило генерала Герстенберга на свободу, взяв с него слово, что он попытается остановить двигающиеся на Бухарест немецкие части. Встретив немецкие войска, Герстенберг связался по телефону с командованием группы армий и передал требование нового правительства прекратить всякие военные действия против румынской столицы. В ответ на это он получил приказ принять командование оперативной группой, оборонявшей район Плоешти. Не был отменен и приказ о занятии Бухареста.
Тогда новое румынское правительство генерала Санатеску, в состав которого в качестве военного министра вошел и бывший командующий 4-й румынской армией Раковица, заявило следующее: «Если немцы не прекратят начатых ими мероприятий, румынские войска будут считать всех немцев своими врагами».
Утром 24 августа мне позвонил генерал Гансен и доложил, что он, выражая свое личное мнение, а также общее мнение посланника Киллингера, д-ра Клодиуса и генерала Герстенберга, считает, что наших сил не хватит для оккупации Бухареста и ликвидации нового правительства и что эта акция определенно не будет иметь успеха! После этого командование группы армий приостановило проведение всех начатых мероприятий, и я запросил у ОКБ нового решения фюрера.
Гитлер упорствовал, требуя выполнения его первого приказа. Попытка захватить Бухарест не удалась, хотя генерал Герстенберг незадолго до этого утверждал, что новое румынское правительство — это «лишь горстка людей, у которых от страха душа сидит в пятках», а заслон румынских войск вокруг Бухареста чрезвычайно слаб. Обстановка не улучшилась и после того, как сюда были переброшены по воздуху пехотные части.
По приказу Гитлера, нам следовало теперь начать бомбардировки Бухареста с воздуха, причем главными их объектами становились королевский дворец и правительственный квартал города.
Я приказал своему начальнику штаба генералу Грольману снова попытаться обратить внимание ставки верховного командования на оговорку в коммюнике нового бухарестского правительства, отличавшуюся лояльностью и разрешавшую всем немецким войскам беспрепятственный отход из Румынии. При этом я просил обратить особое внимание на то, что в случае нашей бомбардировки румынской столицы румынские войска неизбежно начнут военные действия против всех немецких войск и тыловых учреждений — госпиталей, складов боеприпасов, складов военного имущества и продовольствия. Чтобы затянуть дело
К нашему большому удивлению, мы узнали, что бомбардировки уже начались, начались без ведома и участия главнокомандующего группой армий, без учета той обстановки, в которой немецкие солдаты вели тяжелые бои на румынской территории, без учета положения, в которое попадали, по сути дела, брошенные теперь на произвол судьбы тыловые органы группы армий!
Лишь много позже, находясь в плену, я случайно узнал обстоятельства этого дела. Оказывается, Гитлер после моего телефонного звонка 23 августа сам поднял вопрос о бомбардировках Бухареста вечером того же дня в разговоре с Герингом. Тот немедленно связался по телефону с генералом Герстенбергом, который был одновременно и нашим военно-воздушным атташе в Румынии. В этом разговоре генерал Герстенберг, по-видимому, снова слишком поверхностно охарактеризовал обстановку и потребовал применения пикирующих бомбардировщиков, не задумываясь над последствиями этого шага. Геринг, тоже не задумываясь, отдал приказ. Я же был отодвинут в сторону.
Последствия оказались катастрофическими! Румынские войска получили от своего короля приказ обращаться со всеми немцами, как с врагами, разоружать их и вступать с ними в бой. Изменили свое отношение к нам даже те слои румынского населения, которые до сих пор не одобряли решений своего правительства и относились к нам лояльно. 25 августа Румыния объявила войну Германии! Так наши недавние союзники превратились в новых врагов. Хаос достиг своего апогея.
События в Бухаресте несколько заслонили собой боевые действия группы армий. Изменение Румынией фронта борьбы принесло с собой дальнейшее осложнение обстановки на румынской территории.
Румынский генеральный штаб отдал своим 3-й и 4-й армиям приказ, согласно которому все части и соединения румынских сухопутных войск, военно-воздушных и военно-морских сил немедленно выходили из подчинения немецким командным инстанциям и прекращали всякие военные действия против советских войск. 3-я и 4-я румынские армии должны были отойти на рубеж Фокшаны, Брэила, а румынские войска в Добрудже — отступить в район южнее устья Дуная. При этом им разрешалось сохранить все свое оружие. Любой попытке немецких войск разоружить их следовало оказывать сопротивление [6] .
6
В действительности дело обстояло не так. Уже после того как Румыния объявила войну фашистской Германии, а румынские войска начали боевые действия против немецких войск, король и его сторонники снова предприняли попытку помешать активному участию Румынии в войне. 24 августа новый начальник румынского генштаба приказал 3-й и 4-й румынским армиям отойти на линию Фокшаны, Брэила, устье Дуная и не чинить препятствий уходу немцев из Румынии. За этим скрывалось намерение не пустить Красную Армию вглубь Румынии и на Балканы. Именно в это время, 26—28 августа, правительство Санатеску обсуждало вопрос о вводе англо-американских войск в страну. Оно обратилось к англо-американскому командованию с просьбой высадить воздушный десант в районе Бухареста. Но этим надеждам правящих кругов Румынии не суждено было оправдаться. — Прим. ред.
К счастью, потребовалось некоторое время, прежде чем необдуманные и поспешные распоряжения нового румынского правительства достигли фронтовых частей. Поэтому вначале некоторые румынские части и соединения не захотели оставлять нас в беде и продолжали борьбу. Однако они уже, вероятно, догадывались о том, что их ожидает. В то же время было много и таких частей, которые сразу сложили оружие и ушли походным порядком со своих позиций. Я собственными глазами видел, как уходящие с фронта роты румынских солдат встречались на дорогах с шедшими им на смену походными колоннами немецких солдат. Никто не знал доподлинно, что произошло. Немецкие войска и их командование оказались поистине в отчаянном положении!