Проигравшему - смерть (авторский сборник)
Шрифт:
Но они ничего не обнаружили. Кругом не было подозрительных машин, и на улицах в этот ранний час было безлюдно. Он свернули на короткую улочку перед «Мясной лавкой Мюррея» и остановились.
Первым, держа револьвер у бедра и оглядываясь, вылез Блайз. Ничего не заметив, он дал знак Руссо. Руссо выбрался из машины и поднялся к закрытой двери лавочки. Он не стал браться за ручку, чтобы проверить, открыта она или закрыта. Вместо этого он постучал и спокойно спросил:
– Мюррей?..
Через дверь полетели пули. Одна из них задела Руссо.
Руссо отступил и с открытым от изумлением ртом тяжело опустился на ступеньки. Стоящий на тротуаре Блайз огляделся и стал стрелять по двери магазинчика.
С противоположной стороны улицы из темного дверного проема пророкотал пулемет Томпсона. Пули пробили капот машины Руссо, защелкали по мостовой. Две из них куснули Ральфа Блайза. Одна в спину, другая – в плечо. Он тяжело опустился на мостовую.
Доминик Руссо, стиснув зубы от боли, выхватил свой револьвер 45 калибра и сделал три быстрых выстрела в дверной проем напротив. Даже если пули и не зацепили пулеметчика, то заставили его отступить, может быть, надолго.
Одновременно с третьим выстрелом Руссо откатился на тротуар. Дверь лавки широко распахнулась. Руссо повернулся, чтобы выстрелить туда, но ранение замедлило его движение. Из открывшейся двери, словно маленькая пушка, громыхнул обрез. Выстрел из двух стволов отбросил Руссо с тротуара к его машине. Он упал сперва на колени, потом стукнулся затылком и остался недвижим.
Через три дня вернулся Паоло Регалбуто.
Глава 14
– Тебе нельзя было приходить сюда, – обеспокоенно сказал Вито Риккобоне. – Они знают, что ты уже вернулся. А здесь одно из тех мест, где тебя могут искать.
Вито приподнялся над подушкой. Левая штанина его пижамных брюк была разрезана, чтобы туда можно было пролезть ноге в гипсе.
Паоло сел на стул с высокой спинкой и посмотрел на него с улыбкой. На Багамских островах он загорел и поправился. Вид у него был здоровый и крепкий. Напряженность покинула его, он стал более уверенным.
– Ты мой друг, – спокойно сказал он. – Я должен был узнать, как ты себя чувствуешь.
Вито пытался сохранить осуждающий взгляд, чтобы не показать, как он растроган и взволнован.
– У меня все хорошо. Я поправляюсь. Через пару месяцев буду в порядке. Кости мне скрепили металлической шпилькой.
Но док сказал, что когда снимут гипс, я буду ходить, как раньше. А теперь, может быть, ты уберешься?
– Не беспокойся. Мои парни наблюдают снаружи.
– Много?
– Анджи и Митч. Бруно, Хайм и Волпе.
– Все пятеро. С тобой – шестеро, – покачал головой Вито. – Этого мало, Паоло. У Галлахеров осталась солидная банда. А Фиоре сейчас вербует пополнение в Нью-Йорке, и сил у него не меньше, чем у Галлахеров. И обе эти силы направлены против тебя, Паоло. Во-первых, потому что они уверены, что ты будешь мстить за Руссо. Во-вторых, они знают о спиртном, которое ты привез с собой. А оно им нужно.
Паоло смотрел на своего друга с возрастающим интересом, отмечая, что тот стал более проницательным. У Вито и раньше неплохо варила голова, но он стеснялся выкладывать свое мнение. Теперь он с уверенностью делился своими мыслями.
Он уже собирался задать Вито вопрос, но тут вошла сестра Вито, пышненькая, хорошенькая, застенчивая. Она избегала смотреть на Паоло.
– Если Паоло согласится пообедать вместе с нами, то у меня хватит на всех, – обратилась она к брату по-итальянски.
– Нельзя, – ответил ей Вито. – Ему небезопасно оставаться здесь.
– О-о! – Она повернулась, чтобы выйти.
– Нина... – Сказал Паоло.
Она остановилась, потом медленно повернулась к нему. Их глаза встретились, и она вспыхнула, как маков цвет.
– Когда я приду в следующий раз, – нежно сказал он, – я останусь отведать твоих кушаний. Я слышал, что ты чудесно готовишь.
Она не ответила, только кивнула и поспешила из комнаты.
Вито ухмыльнулся.
– Не беспокойся. Такие, как только выходят замуж, перестают быть робкими. Горячая сицилийская кровь дает о себе знать.
Но мысли Паоло были далеки от сестры Вито.
– Эти новые наемники Фиоре, нанятые им в Нью-Йорке... они все неаполитанцы?
– Нет. Всякий сброд: неаполитанцы, сицилийцы, калабрийцы. А что?
Паоло не ответил. Он все еще что-то обдумывал.
– Ну, Вито, не падай духом, – сказал он, вставая. – Как только смогу, навещу тебя.
– Хочешь мой совет? Не начинай ничего. Забирай выпивку и распродай ее где-нибудь в другом месте. И не возвращайся. Если ты попытаешься торговать здесь, они тебя раздолбают, прежде чем ты сделаешь вторую продажу.
– Может быть, это и ценная мысль, Вито, но я не могу ею воспользоваться.
– Паоло, будь умницей! У тебя сейчас слишком мало людей, чтобы тягаться с Фиоре и Галлахерами. Оставь их в покое.
– Посмотрим, – спокойно сказал Паоло и поднял руки в прощальном приветствии. Этим жестом всегда пользовался и Доминик Руссо.
Когда он ушел, Вито с горечью смотрел на стул, на котором сидел Паоло, и думал, что больше никогда его не увидит.
Следующим, кого навестил Паоло, также был поправляющийся больной. Тори с перевязанными запястьями, с капельницей, введенной в руку, и пепельно-серым лицом лежала на кровати в большой больничной палате.
Паоло стоял рядом с ее кроватью и с окаменевшим лицом смотрел на нее.
– Это была глупость с твоей стороны, – грубо сказал он. – Какого черта тебе понадобилось кончать жизнь самоубийством? Что, это вернуло бы его к жизни?