Происшествие на кладбище Пер-Лашез
Шрифт:
— Мог бы найти предлог и получше.
— Но это чистая правда! Девушку зовут Дениза, и я понятия не имею, что с ней делать. Впрочем, ты права, я воспользовался случаем. Две недели без тебя показались мне вечностью.
Таша с трудом удержалась от торжествующей улыбки: она победила. За эти две недели она сама не раз готова была бежать к Виктору, рискуя столкнуться с его компаньоном-японцем, который почему-то не слишком ей симпатизировал. И удержалась, не желая капитулировать первой — не столько из гордости, сколько из осторожности. Виктор ужасный
— А ты, случайно, не забыл о мсье Мори?
— Кэндзи пробудет в Лондоне до конца недели.
— Надо же, ты все предусмотрел! И все организовал! Надеешься, что я упаду в твои объятия с возгласом: «Когда же?»
— Ты вольна поступать, как хочешь, но если согласишься, я буду самым счастливым человеком на свете.
— Я смогу приходить и уходить, когда захочу?
— А что тебе помешает? Уж точно не я, — со смехом отвечал Виктор.
— Ну что же, на таких условиях… можем заключить перемирие. Ты хочешь поселить эту бездомную бедняжку в моем дворце прямо сегодня вечером?
Виктор попытался обнять Таша, но она уклонилась и отошла в глубь мастерской к зеркалу, чтобы надеть шляпку.
— Что вы думаете об этом полотне? — обратился к нему Ломье. — Правда, наша с вами подруга с каждым днем набирает мастерства? Она не должна упустить возможность выставиться в «Золотом солнце». Гоген расписал подвал, где дважды в месяц, по субботам, собираются художники, сотрудничающие с журналом «Перо». Раз уж вы ставите себе в заслугу продвижение литературы в массы, так приходите послушать настоящих поэтов.
Виктор не хотел полемизировать с Морисом Ломье. Он изучал работу Таша: в центре полотна пламенем рдели гвоздики, отодвинув на задний план томный силуэт женщины.
— Странно, что вы отдаете предпочтение столь классическим сюжетам, — небрежно бросил он.
— Вы, дорогой друг, утверждаете, что любите фотографию, следовательно, не удивитесь, если я скажу, что сюжет вторичен, а художника делает стиль.
— Совершенно с вами согласен. Стиль Таша мне безумно нравится! Надеюсь, вы не ревнуете?
— Боже, только не начинайте снова! — вмешалась Таша. — До завтра, Морис, нам пора.
Когда они вышли, разъяренный Ломье пнул ногой мольберт, за которым только что стояла Таша, и вернулся к работе.
— Вы оба ведете себя как мальчишки! А я как будто ромовая баба на витрине кондитерской, которую каждый жаждет заполучить, — ворчала Таша, быстро шагая по улице Дюрантен.
— Что ты сказала? — не расслышал едва поспевавший за ней Виктор.
— Ничего, болтаю сама с собой!
Больше всего на свете Виктор боялся, что Таша передумает, но на улице Берты она успокоилась и замедлила шаг, и он наконец поравнялся с ней.
— Прости, я повел себя глупо! Я вовсе не собирался ссориться с Ломье.
— Когда ты перестанешь меня ревновать? — воскликнула она, поворачиваясь к нему лицом.
— Ревновать? Я?!
— Слушай
— Прости меня, клянусь, что я…
— Никаких клятв! — против воли рассмеялась Таша. — Ты их все равно не сдержишь.
Они добрались до улицы Мартир. Над ними возвышались леса строящегося собора Сакре-Кёр, ниже, под крышами тесно прижавшихся друг к другу домов, плыли крылья Мулен де ла Галетт.
— А что с выставкой? У тебя все готово? — спросил смущенный Виктор.
— Я выставлю две или три картины. Рамы слишком… — Таша не договорила, испугавшись, что он подумает, что она рассчитывает на его помощь.
Но Виктор тут же отреагировал:
— Пусть они будут моим подарком!
— Нет.
— Не упрямься! Я сейчас при деньгах, и мне доставит удовольствие…
— Жалкий лгунишка! Ты же говорил, что считаешь «Золотое солнце» слишком вульгарным.
— Я в очередной раз сморозил глупость. Беру свои слова назад. Я верю в тебя, в твой талант, и считаю, что с твоей стороны было бы ужасно глупо отказаться! Позволь мне сделать это для тебя, я же не драгоценности предлагаю, а всего лишь несколько дощечек!
Таша молчала, покусывая через перчатку ноготь большого пальца. Виктор осторожно подходил все ближе, потом привлек ее к себе, и она не оттолкнула его. Они пошли дальше в обнимку.
— Этот звонок просто оглушительный! Нет, молодой человек, вы меня не убедите.
Элегантная дама с седеющими волосами направила на Жозефа лорнет. Ее спутница, худенькая девушка с чуть длинноватым носом смотрела на юношу влюбленными глазами. Дениза, которая так и сидела на табурете, сжалась в комочек, опустила плечи и склонила голову, стараясь не привлекать к себе внимания…
Жозеф демонстрировал посетительницам стоявший на столике аппарат.
— Госпожа графиня, сейчас я объясню вам, как это работает. Представьте, мадемуазель Валентина, что вы решили поговорить с вашей тетушкой. Сначала быстро нажмите два или три раза на рычаг, потом снимите трубку, поднесите к уху и скажите: «Алло!» — это английское слово означает «здравствуйте». Телефонистка ответит: «Алло!», и вы назовете имя и адрес абонента. Давайте покажу.
Жозеф приложил трубку к уху и сделал паузу, чтобы слушатели оценили эффект.
— Алло… Да, мадемуазель, я хочу поговорить с госпожой графиней де Салиньяк, улица дю Бак, двадцать два, Париж. — Он улыбнулся Валентине. — Вот так, мадемуазель. Трубку надо держать возле уха. Главное — никогда не нажимайте на рычаг во время разговора, чтобы не прервать связь. Говорите четко, голос не повышайте, держите микрофон в трех-четырех сантиметрах от губ. — Жозеф повернулся к графине. — Закончив разговор, нажмите на рычаг и скажите телефонистке, что линия свободна.