Происшествие на кладбище Пер-Лашез
Шрифт:
— Я это знал, я это знал, я это знал! — воскликнул Жозеф и стукнул кулаком по газете.
Внезапно что-то в статье привлекло его внимание, и он замолчал, но тут в комнату вошла мадам Пиньо с горчичниками.
— Готово, сынок! Вот увидишь, это пойдет тебе на пользу!
— Боже, мама, ты сбила меня с мысли! Что ты хочешь… Нет, только не это! На помощь, патрон! — фальцетом воскликнул Жозеф.
— Простите, мадам Пиньо, — встал на его защиту Виктор, — но я сомневаюсь в пользе подобного лечения.
— И напрасно,
Жозеф подчинился, жалобно протестуя. Когда холодный горчичник коснулся его кожи, он вздрогнул.
— Он всегда был неженкой, — сообщила мадам Пиньо Виктору. — Не вертись. Как же ты похож на отца! Так, а теперь мне нужно все подготовить на завтра — я уйду ни свет, ни заря. Все бы ничего, только вот спину ломит…
— Я вам помогу, — предложил Виктор, обменявшись с Жозефом заговорщицким взглядом.
Не успели он и мадам Пиньо выйти за порог, как юноша сорвал горчичник, сунул его под подушку и стал тихонько напевать:
— Мари Тюрнера причесывала дам… — Он замолчал, вспомнив прогулку с Денизой по бульвару Капуцинок, а потом вернулся к мысли, прерванной появлением матери. Где, в какой газете он видел это имя? Внезапно его осенило. Праздник. Зазывала: «Заходите, дамы и господа, посмотрите реконструкцию…» Его бросило в жар.
— Черт возьми! — воскликнул он.
— В чем дело, сынок? С тобой все в порядке?
Встревоженная мадам Пиньо вбежала в комнату, за ней по пятам следовал Виктор. Жозеф едва успел нырнуть под перину.
— Все хорошо, мама, просто жжет очень сильно, ай! Как больно!.. Вот, ты довольна? А теперь оставь нас, мне нужно поговорить с патроном о работе.
Мадам Пиньо неохотно повиновалась.
— Тебя это не убьет, не ной… — ворчала она. — А то, что не убивает, делает нас сильнее.
— Патрон, в сарайчике, на нижней полке одного из стеллажей, лежат сложенные по годам газеты. Принесите мне стопку за 1879-й!
Виктор молча направился в сарай.
В слабом свете, лившемся из пыльного слухового окошка, он не видел, как некто в маске медленно протянул руку к паре перчаток, лежавшей между двумя островерхими касками, и уже готовился схватить вожделенную добычу, но тут Виктор споткнулся, задел стопку книг и ухватился за спинку стула, чтобы не упасть. Рука незнакомца застыла в воздухе, потом длинные пальцы ухватили одну из перчаток, вторая упала на пол.
— Вам нужна свеча, патрон? — крикнул ему из окна Жозеф.
— Нет, я уже нашел.
Злоумышленник выскользнул во двор за несколько секунд до того, как Виктор добрался до стеллажа. Он наступил на перчатку, не заметив ее.
Виктор принес газету, и Жозеф стал лихорадочно перелистывать страницы. Его внимание привлек крупный заголовок:
— Вот оно! Нашел! Я не сумасшедший! Не знаю, почему, но думаю, в этом что-то есть!
— Да объясните же мне наконец! — воскликнул Виктор.
Жозеф закрыл большим пальцем две последние буквы в фамилии «Кайседони».
— Прочтите, патрон.
— Кайседо… Боже праведный!
Виктор отобрал у Жозефа газету.
— Кайседони… Кайседо… Тюрнера… Тюрнер, — как завороженный пробормотал он и выбежал из комнаты, не сказав ни слова изумленному Жозефу.
Виктор прошел дворами к редакции «Пасс-парту», располагавшейся в старом двухэтажном здании рядом с типографией и граверной мастерской. С наслаждением вдыхая запах краски и бумажной пыли, миновал наборный цех. В помещении стоял оглушающий грохот. Толстяк Гувье в сдвинутом на затылок котелке с потухшей сигарой в зубах смотрел, как метранпаж заканчивает набирать текст. Виктор похлопал его по плечу.
— Гляди-ка, кто к нам пришел! Целую вечность вас не видел! Как жизнь, мсье Легри? — прокричал Гувье, перекатывая сигару из одного угла рта в другой. — Идемте, здесь ни черта не слышно.
Толстяк привел Виктора в свой маленький тесный кабинет. Он ничуть не изменился за те несколько месяцев, что они не виделись. Все тот же коричневый костюм, невозмутимое лицо, брюзгливо отвисшая нижняя губа. Неуклюжие движения, нарочито медленная манера говорить и добродушный вид делали этого человека похожим на неотесанного мужлана, в действительности же Исидор Гувье был первоклассным профессионалом.
— Как идут дела в газете? — поинтересовался Виктор.
— Лучше не бывает. Реклама спасла нас от банкротства, мы даже набрали новых сотрудников. Тиражи неуклонно растут. Одно плохо — Зидлер взял Эдокси Аллар в Мулен-Руж, будет там ножками махать. Вот уж подложила нам свинью эта любительница танцев! А как поживает малышка Таша? Я видел ее карикатуры в «Жиль Блаз». Она чертовски талантлива! Чего не скажешь о ее преемнике. Что вас к нам привело, мсье Легри?
— Мне нужна ваша помощь, Исидор. Я ищу сведения об одном процессе десятилетней давности: дело Кайседони. Припоминаете?
— Еще бы! Я был тогда агентом Сюрте. В убийстве подозревали любовницу жертвы, прелестную юную малышку. Доказательств не было, и ее оправдали. Но почему вас это заинтересовало, мсье Легри? Извините мое любопытство…
— Я взялся за роман об уголовном расследовании.
— Понимаю, этот жанр приобретает все большую популярность. Чем могу быть вам полезен?
— Хотелось бы побеседовать с кем-нибудь из свидетелей по делу Мари Тюрнера.
— С этим проблем не будет, я сейчас подниму архив. Как мне с вами связаться?