Происшествие в Утиноозерске (сборник)
Шрифт:
Он заказал мясной салат, лангет, кофе.
— Что будем пить? — спросила официантка.
Он спросил сухого. Официантка оскорбилась. Были дешевые фиолетовые вина, которыми когда-то травили королей, были многозвездные коньяки, тягучие ликеры, водка, но сухого вина не было.
Дмитрий остановился на «Экстре». Заказ принесли довольно быстро. Сулин выпил, содрогнулся и быстро заработал вилкой, углубляясь в салатный террикон. Теплые волны побежали по телу, изгоняя скованность. Он снова
Он откинулся в кресле и, снисходительно поглядывая вокруг, принялся изучать публику.
Юноша, похожий на дьячка, блаженно улыбался и кричал: «Чуваки! Без кайфа нет лайфа!»
Четыре девицы тянули портвейн и молча смотрели друг на друга. Немолодая чета сидела за столом, уставленным едой.
— Чтоб все съел! — шипела жена, не сводя с мужа яростных глаз. — Заказал, так жри, кофе-гляссе ему надо!
Муж неторопливо пережевывал пищу, не поднимая головы.
За длинным столом в углу, где игралась свадьба, нестройно голосили «Горько!». Невеста должна была скоро родить и потому целовалась сидя.
Мелькали разгоряченные лица, разинутые рты, подмигивающие глаза, куда-то поминутно бегали хихикающие девочки. Дым курился над столиками, точно десятки маленьких вулканов были расставлены в зале. Звуки бились в огромную люстру, и она начинала вращаться. Музыканты в полосатых рубашках настраивали инструменты, будоража публику…
Сулин, охмелевший от шума и водки, возился с лангетом, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он прекратил жевать и поднял голову, словно встревоженный олень.
Прямо напротив него, через столик, сидела полная женщина лет тридцати пяти в черном платье с красной розой. Она пила вино небольшими глотками и смотрела на Дмитрия, загадочно улыбаясь. Он обернулся, желая убедиться, что улыбка предназначена именно ему. Сомнения отпали — женщина смотрела на него.
«Это интересно, — подумал Сулин, испытывая волнение. — Это интересно…»
Рядом с Красной Розой сидела худенькая, некрасивая женщина, по-видимому, подруга. Ее морщинистое личико подчеркивало фламандский румянец Розы.
Неожиданно подошла официантка.
— Будем рассчитываться? — спросила она.
— Будем продолжать! — молодцевато ответил Сулин. — Еще сто пятьдесят и салатик.
На сцене запела труба, и «Маленький цветок» призвал публику к танцам. Кавалеры, глотая на ходу непрожеванную пищу, бросились разбирать дам.
Проворный толстячок подскочил к Красной Розе, но она отказала ему, продолжая смотреть на Сулина. Толстячок не обиделся и повел в круг ее некрасивую подругу.
«Отказала! — ликуя отметил Дмитрий. — Пора!»
Он пригласил ее, она засмеялась и поплыла к сцене, где млели задумчивые пары. Для начала Сулин хотел держаться на расстоянии, но их сжали так, что невозможно было пошевелиться.
«Хорошо, черт побери! — подумал Дмитрий, дыша с перебоями. — Господи, как хорошо…»
Через два танца он уже знал, что ее зовут Любой, работает товароведом, с мужем разошлась, сыну девять лет.
— А вы? — лениво улыбалась Люба. — А вы кто?
У нее было два серебряных зуба. Сулин видел в них свое отражение, уродливое, как в никелированном чайнике.
— А вы? — повторяла Люба. — А вы кто?
Он не стал врать, рассказал о себе. Она понимающе вздохнула и прижалась еще крепче. Вечер набирал обороты.
Некрасивая Таисия, Любина подруга, скучала. Толстячок то исчезал в поисках прекрасного, то возвращался. Сулин не метался, оставаясь верным своей новой знакомой. Голова товароведа лежала на его плече, он осторожно перебирал ногами, чтобы не спугнуть счастье.
«Так стоят лошади, — почему-то подумал Дмитрий. — Влюбленные лошади на ночном лугу…»
Перед закрытием ресторана Сулин и толстячок уже сидели за одним столиком с подругами. Фамилия толстячка была Здойченко. Он приехал в командировку и не терял времени. Он подмигивал Дмитрию и кричал:
— Шерше ля фам!
— Шерше, — отвечал Сулин и небрежно заказывал бутылку шампанского.
Ближе к полуночи, выпив на посошок, все четверо покинули ресторан. Сулин, очарованный звездами, предложил погулять.
— Вот приедем на место, — сказала некрасивая Таисия, — тогда и погуляем.
С полчаса они тряслись в длинном, как вагон, автобусе. Оставив позади шумные городские кварталы, долго ехали мимо складов и заводских корпусов. Вышли на конечной остановке. Места Сулину были незнакомы. Справа темнел лес, слева тянулись избушки, ждущие сноса. Вдали переливался огнями, точно стоящий на рейде пароход, новый микрорайон.
Где-то нехотя лаяли псы, отрабатывая дневной паек. Крепко держась за белый локоть товароведа, Дмитрий шел по темной планете, полный сладких предчувствий.
— И зачем это мужья женам изменяют? — игриво спрашивала Люба. — И чего им не хватает?
— Без женщин жить нельзя на свете… — не щадя горла, заливался где-то во тьме Здойченко.
Звонко смеялась счастливая Таисия.
— Вот вам и ответ, — улыбнулся Сулин.
Люба вдруг раскинула руки и страстно пропела: «Что по ночам так мучила меня!». Дмитрий понял, что требуется ответный гейзер чувств. Он прижал к груди воображаемую гитару и тонким голосом промурлыкал: