Произведения (сборник)
Шрифт:
…Пока соображал, куда бы направиться, появилась девушка. Земная, не «покойница», просто тело ее спит, а она вышла из него погулять.
Оказывается, мы давно знакомы в тонком мире, она специально искала меня, чтобы поговорить. Ей одиноко, плохо, видит, как многие люди, окружающие ее отца там, в трехмерном мире, ненавидят его и боятся. Ее биологический отец – видный политический деятель, энергичный и весьма работоспособный. Завязался разговор:
– А так ли важно, чтобы его любили те, кто должен выполнять его волю? Ведь не ради
Девушка задумалась, что-то анализируя.
Затем наше внимание привлек какой-то изобретатель, пытавшийся приделать к легковому автомобилю ракетный двигатель. Приделав, садился в кабину, по-видимому, нажимал на педали и кнопки, раздавался взрыв, двигатель, сопровождаемый копотью и пламенем, отлетал метров на десять, изобретатель вылезал из своего красного драндулета, опять тащил ракету к машине, вновь "присобачивал" и все повторялось снова…
Кажется, нам повезло увидеть известную всему миру личность за работой, только в современной трактовке. Изобретателя, похоже, звали Сизиф.
В конце концов, на третий или четвертый раз, не отлетая в сторону, двигатель загорелся вместе с машиной, изобретатель выскочил и сгинул, опыт оказался неудачным.
Вдруг рядом оказался смуглый парень, обнял дочь политика-отца и заявил, что он ее муж, а она ждет ребенка. По-видимому, он раскрыл тайну, девушка пришла в смятение, засмущалась и, когда я обнял их обоих, она внезапно исчезла, оставив нас вдвоем.
– Тебя как зовут?
– спросил я парня.
– Наушт, - ответил он.
– Откуда ты?
– Из Пеня?
– Из Пномпеня, из Камбоджи?
– Из Пеня, - упрямо ответил тот.
– Вы так сокращенно свою столицу называете?
– Ну.
Затем парень вошел в какую-то дверь, я за ним. За дверью огромный зал, заполненный молодыми людьми юго-восточно-азиатского типа, Наушт затерялся где-то в толпе.
– Это ваша тусовка? – спросил я парня, стоявшего у дверей.
– Да, - кивнул тот.
Я кинулся искать по улицам города, каким-то танцевальным залам девушку, жену Наушта, но тщетно, не нашел.
С ее отцом я неоднократно встречался в астральном мире, в разных ситуациях. Случайных встреч не бывает, особенно в тонком мире. По всей вероятности, энергетически мы связаны.
Оставшись не у дел, мимолетно заглянул к «виртуально» знакомому, очень засекреченному ученому, в данный момент осуществлявшему гидравлические расчеты (они, ученые и во сне продолжают заниматься любимым делом), внимательно, молча, посмотрели друг на друга и продолжили свои занятия, он считать, а я лететь домой, приходить в себя в прямом смысле слова, и собираться на работу…
Термин «виртуально» знакомый в данном случае, на современный лад означает то, что мы знаем о существовании друг друга, дружим семьями, наши дети ездят в гости друг к другу, а мы еще не виделись ни разу, недосуг…
Как-то утром, перед самым пробуждением, находясь в астральном мире оказался на каком-то совещании, в большом, переполненном людьми, зале.
На сцене среднего роста круглолицый, с бородой, очень жизнерадостный человек, руководитель проекта с большим воодушевлением рассказывал аудитории о своем открытии.
Весь зал восхищенно шумел, слышались возбужденные восклицания, автор открытия под бурные аплодисменты начал спускаться с трибуны, его окружили поклонники и поклонницы и он что-то отвечал на многочисленные вопросы. А у меня возникли знания, что этот человек – Николай Георгиевич Гарин-Михайловский, бывший руководитель строительства Транссибирской железнодорожной магистрали, впоследствии ставший писателем.
Я очень уважаю Гарина-Михайловского, даже больше – восхищаюсь. Это человек огромной воли, талантливый инженер и, как принято сейчас говорить, крупнейший топ-менеджер мирового класса, на самом пике своей славы, почестей ушел в отставку и стал писать книги, которые, к слову сказать, такого же признания не принесли. Дело не в этом, его имя навечно внесено в список созидателей, оставивших заметный след на Земле.
Картина, которую я наблюдал, затуманилась, а вместо нее проявилась другая, где так же на сцене, при огромном стечении народа, под рукоплескания, где-то в конце 19-го века, в знак восхищения, темнолицые люди, индусы одевают на голову Николаю Георгиевичу чалму, дарят мундир офицера колониальных войск Ее Величества королевы Великобритании и пробковый шлем.
Опять все прояснилось, слушатели потянулись к выходу, в окружении нескольких человек Гарин-Михайловский удалялся. У меня возникло сильное желание напомнить ему о прошлой его инкарнации, по-видимому, это желание продиктовано было свыше. Обогнал его на выходе и прошу остановиться, мне надо ему что-то сказать…
Он останавливается с видом занятого, уставшего от повышенного внимания человека, в последний раз готового проявить снисходительность к одному из своих многочисленных поклонников:
– Хорошо, давайте, но с условием – не говорить на профессиональные темы, уже устал от этого. Только на отвлеченные…
Я улыбнулся в ответ на улыбку фортуны, позволившую встретиться и даже поговорить со столь замечательной личностью и ответил:
– Согласен. Давайте побеседуем совсем уж на легкую тему, не связанную с Вашей настоящей жизнью и профессией. Вы помните, как когда-то, почти в таком же зале, в присутствии большого количества инженеров, официальных лиц, Вас чествовали за проявленный талант и способности при строительстве Транссибирской железной дороги? Делегация из Индии подарила Вам мундир офицера колониальных войск, чалму, пробковый шлем, да еще какой-то саквояж в придачу?
Вы Гарин-Михайловский, руководитель строительства Транссибирской железнодорожной магистрали. Вашим именем в России названы улицы, железнодорожные станции и даже участок железной дороги, связывающий два города.
На его лице снисходительная улыбка сменилась озадаченным выражением, он начал что-то припоминать. По-видимому, у него в сознании стали всплывать картины из его славного прошлого, так как озадаченное выражение лица сменилось на изумленное.
Вероятно, надо было, чтобы кто-то напомнил ему об этом, вот, кстати, я и подвернулся. Оставив его в таком изумленном состоянии, тут же вернулся в свое тело, записал случай.