Прокачаться до сотки 5

Соколов Вячеслав Иванович

— А ты попробуй, хотя бы десять тысяч лет, да пусть даже тысячу прожить в мире, где ничего не меняется. Я уж молчу про более долгий срок. Хорошо Всеслав надоумил Эдема игру устроить. Хоть какое-то развлечение было.

— Так наладится со временем всё. Снова начнёте играть.

— И что? Один фиг, всё одно по одному.

— И что никакого варианта свалить? Всеслав вон носится же по вселенной, — чещу в затылке.

— У других богов есть ареал обитания. Когда цивилизация расползается от звезды к звезде, боги следуют туда,

где есть вера в них. Наш же мир закрыт, ни чужим богам сюда нельзя, ни нам отсюда. Как представлю, что ни дочь свою, ни тебя, никогда больше не увижу, так хочется сдохнуть. Но, увы, я бессмертна. Так что остаётся только смириться и влачить своё жалкое существование.

— А если это изменится?

— Как?

— Ну мало ли… — отвожу взгляд, поняв что сболтнул лишнего.

— Ты что-то знаешь? — преданно заглядывает в глаза.

— Нет. Просто всякое бывает, — развожу руками.

— На Эдеме, не бывает, — вздыхает. — Разве что… — в глазу, не закрытом повязкой, разгорается огонёк.

— Эй-эй, угомонись!

— Да-да. Хи-хи… Я поняла. Я молчу. Ни словечка никому. Только скажи, всё сделаю. Хи-хи… Вырваться с этого поганого мира. Хи-хи… Тихо-тихо. Это секрет. Эдем не должен узнать.

— Лео, ты это? Ты чего? — обеспокоенно смотрю на, как будто, тронувшуюся умом красотку.

— Ничего. Ничего не слышала. Это секрет.

— Леофаста! — трясу девушку за плечо.

Богиня отскакивает от меня на пару шагов и со всего размаха, бьёт себя ладонью, сперва, по одной стороне лица, затем по другой.

— Ай-ай… — хватается за повязку. — Глазик мой, глазик.

— А что у тебя с глазом-то?

— А фигня, к вечеру заживёт, — отмахивается Леофаста. — Как думаешь, с дочкой удастся помириться? Как подумаю, что уйдёт с Эдема в обиде на меня, так хоть… — глаз снова начинает затягиваться поволокой.

— Так, стоп! — поднимаю руку. — Ты же мне веришь?

— Тебе? — с сомнением смотрит на меня и, вздохнув, сообщает. — Ты прожжённый манипулятор и плут. Но да. Тебя я верю.

— Я постараюсь вас помирить.

— Спасибо!

— Обращайся.

— Ну я пойду тогда? — неуверенно смотрит в сторону нашего коллектива среди которого затесалась её дочь.

— Нет, — качаю головой. — Сделай милость, постой рядышком. В роли суровой богини. Иначе, чувствую, они там до вечера хабар будут делить, — киваю на Степаныча, что азартно размахивая руками, спорил с кучкой НКВДшников, не менее активно жестикулирующих.

Но вся их малина закончилась, стоило явить свой светлый лик Леофасте. Хотя ладно, кому я тут наваливаю. Первое на что обращают внимание при явлении Леофасты, это не лик её, а очень даже конкретные дойки.

Так что мужикам в её присутствии тяжко, мало того что богиня, так ещё попробуй не пялиться. А куда деваться? Вдруг изволит разгневаться. Так ведь и не отвернёшься, вдруг ещё хуже станет. Так что мужички изображают стоиких оловянных торгашей, и смотрят в ехидный глаз. Получается плохо.

И я, в данной ситуации, явно нахожусь в очень выгодном положении. Не то, что меня не привлекают прелести богини, тут как говорится: «Если ты эстет, то эстет навсегда». Просто я эту дамочку видел во всевозможных ракурсах и позициях. Так что, по крайней мере, воображение не шалит, как дурное.

Однако, вернёмся к нашим баранам, что столпились и пялятся, делая вид, что они не такие и вовсе даже не очень сильно заинтересованы.

— Короче, хватит тянуть кота за все подробности. Мы ещё не знаем, сколько человек туда могут войти. В идеале, по утверждению богини Леофасты, если все живы, то войти сможет лишь один человек. Это вроде как бонус за повторное открытие. При этом, вошедший должен быть из тех, кто открывал дверь.

— А если кто-то погиб? — интересуется орк.

— В этом случае, пока не войдут открывавшие, дверь никого не пропустит.

— То есть трое ваших, при особом везение двое, — кивает Сергей. — Хотелось бы, чтоб наши оказались все живы, но шанс чертовски мал. Ты наглядно продемонстрировал, умение прятаться. Но вот твой пёс и дочь великой богини, они так могут?

— Пух, точно может, а вот Руслана-а-а… — задумчиво тру подбородок. — Леофаста, а твоя дочь умеет прятаться? Есть у неё такой навык?

— Есть, — кивает, поджав губы, — уж, что она умеет делать хорошо, так это прятаться. С кнутом тоже умеет обращаться.

— Кажется, суровое у неё детство было.

— Это да, — отводит взгляд.

— Ясно, — Сергей оглядывается на своих компаньонов. И положив руку мне на плечо, просит: — Пожалуйста. Возьми с собой Агыра, — кивает на орка. — Не знаю, как вы его нашли, и сомневаюсь, что на Эдеме есть ещё такие уникумы. По крайней мере, я таких не встречал.

— Зато я встречал, — приподнимаю бровь.

— Не спорю. Но почему-то мне кажется, они все из твоей команды.

— Так и есть, — остервенело тру подбородок. — Ты пойми, я не из принципа. Просто своих я знаю, как облупленных, и в бою могу на них положиться.

— Не-е-ет… — Сергей покачивает передо мной указательным пальцем. — Не всех, — указывает взглядом на Леофасту.

— Хорошо, — вздыхаю. — Надеюсь, Агыр, в курсе, что команды не обсуждаются?

— Я в курсе, командир, — подаёт голос орк, — двадцать лет в абордажной команде.

— О как! То есть ты из пресловутых абордажников?

— Так точно! Не волнуйся, ко мне можно спиной поворачиваться. И не только в бою. Ха-ха…— и подмигнув, нагло оскалился.

— Сделай милость, заткнись, — прикрываю глаза ладонью. — Двух Балагуров я не выдержу. Но ладно. Боец ты, по всей видимости хороший. Уговорили. Но только четвёртым. Даже если удастся открыть вдвоём. По рукам?

— Договорились, — хлопаем с Серёгой ладонями.

— А что по хабару? — влезает неугомонный прапор.