Проказница
Шрифт:
Не сказать, чтобы ее миссия была слишком легкой. Прежде всего Ноэля Кинси никто не назвал бы привлекательным мужчиной. Хотя ее брат, так же как и все блондины, обладал достаточно светлой кожей и Калли ничего не имела против таких мужчин, кожа Филтона своей бледностью напоминала ей рыбье брюхо. Типичный цвет лица для человека, видящего солнце лишь по пути домой, после ночей, проведенных в казино.
Ему исполнилось тридцати три, но, судя по некоторой округлости форм, он уже начинал обрастать жирком. Калли даже забеспокоилась, выдержат ли пуговицы его жилета, когда он наклонился к ее руке и поцеловал в ладонь. Такой поцелуй точно заслуживал пощечины, но вместо этого
Но что было для нее неприятнее всего — это минуты, когда Филтон искренне пытался ей угодить, вымучивая из себя фразы, которые скорее льстили бы ей, нежели ему самому. В течение получасового визита он делал это по меньшей мере полдюжины раз, при этом лицо его покрывалось омерзительным кирпичным румянцем.
В действительности единственно, когда она чувствовала себя непринужденно за все проведенное с Ноэлем Кинси время, — это при обсуждении его личности. Будучи весьма самодовольным, он мог говорить о себе и обо всем, что его касалось, например о портном, превозносившем его фигуру, и о своих знаменитых предках, до бесконечности. Последние, вероятно, в эти минуты переворачивались в своих могилах от его глупых напыщенных речей.
В общем и целом Калли сочла беседу успешной. Ноэль Кинси покидал гостиную с тошнотворной улыбкой на лице, мурлыча что-то на ходу. Вероятно, сочинял для газет объявление об их помолвке. Однако Саймон, сидя в «Уайтсе», тогда еще не знал, что она отправила к нему противника, голову которого занимал лишь подсчет денег предполагаемой невесты. Заставить такого человека вывернуть свои карманы наизнанку — детская игра.
Калли не могла дождаться, когда можно будет сказать виконту, что она сделала с графом. О да, ее любимый будет сердиться. Но ведь это лучше, чем если бы она отправилась с Филтоном на прогулку. Он пришел сам. И в конечном счете она помогла Саймону. Действительно помогла. Нужно только скорее донести это до него, пока он ее не придушил.
С этими мыслями она стана поджидать Броктона и, когда за час до ужина он вернулся на Портленд-плейс, обо всем ему рассказала.
На середине ее восторженного повествования у Саймона на левой щеке задергалась маленькая жилка. Калли заговорила еще быстрее и заулыбалась еще шире. Тик перешел на другую половину лица. Когда девушка закончила рассказ, Саймон провел шероховатой поверхностью языка вдоль ее языка, сначала с одного, потом с другого бока, называя ее при этом безрассудной, твердолобой и неугомонной. Ничего приятнее она в жизни не слышала
— Я вас ненавижу, — сказала она сквозь стиснутые зубы.
— Вовсе нет, — возразил Саймон, улыбнувшись ей впервые с той минуты, как она его подкараулила, чтобы рассказать о своем успехе. — Вы любите меня. Возможно, даже обожаете.
— Как бы не так! — тотчас отказалась Калли. — Почему вы не верите, что я вас ненавижу? Позвольте вам сказать, Саймон Роксбери, что я больше никогда не буду вам помогать!
Саймон все еще смеялся, когда она выбежала из комнаты.
Возможно, это был первый в ее жизни приступ девичьей истерики. Очень унизительное это дело, когда ты влюблена, думала Калли, запершись в своей комнате до конца вечера. Однако на ужин воде и черствому хлебу она предпочла вкусного фазана. Она надеялась, что Саймону будет так ее не хватать, что он проберется к ней в комнату просить прощения.
Вместо этого ближе к восьми часам появился Лестер с шахматной доской и новостью. Все четверо — Саймон, Джастин, Боунз и Арман — вновь уехали. Продолжать их собственную игру под кодовым названием «Стричь Филтона».
От всего этого становилось очень грустно. И досадно.
Глава 16
Любовь подобна розе. Она такая же приятная.
И каждый норовит сорвать ее, невзирая на шипы.
— А под занавес он был хорош, не правда ли? — сказал Арман, удобно устроившись в кабинете у Саймона. — Я понимаю, почему парень прилип к тем скверным казино, где полно безусых юнцов из деревни. Там он обирает их без труда, в этом он достаточно поднаторел. А вот с мозгами, как выяснилось, дела обстоят хуже. Только глупец мог продолжать играть, когда было совершенно ясно, что ему не отыграться. Но это с отчаяния. Кто, кроме нас четверых, позволил бы ему понтировать в кредит!
— Да еще перед этим Калли чуть ли не бросилась ему на шею, — заметил Джастин, встав перед камином и потягивая из бокала кларет. — Это тоже не помешало. Мне пришлось намекнуть, что он ей нравится, потому что в какой-то момент я подумал, как бы он не отказался от следующей партии. Тогда он и нацарапал расписку еще на сотню фунтов. Вместе с ними он должен мне больше тысячи, а вам, Арман, две. Верно?
— Тысячу вам, две Арману, три Саймону и пятьдесят мне, — сказал Бартоломью, заглядывая в бумажку, которую он достал из жилета. Он поднял глаза от листка и, посмотрев на Джастина, предупредительно пояснил: — Пятьдесят фунтов — не тысяч, конечно. Я не слишком углублялся. Азартные игры — это проклятие.
Саймон выдвинул верхний ящик письменного стола и вынул убористо исписанную страничку с перечнем имен и столбиками цифр.
— Вот, возьми еще это и приплюсуй к общей сумме, — сказал он, протягивая Боунзу бумагу. — Все, что я наскреб на дне. Я скупил все его расписки, гулявшие по городу, за несколько пенни с фунта. Похоже, после того как все услышали, сколько он нам должен, ни у кого не осталось большого желания их коллекционировать. И все его векселя я тоже выкупил, но эти за полную стоимость.
Бартоломью забрал бумагу и быстро пробежал глазами. Он был в полной растерянности.
— Сумма, должно быть, превысит десять тысяч фунтов! — воскликнул он. — Но мы и так уже обратили его в бегство. Еще одна неделя, от силы две — и мы могли бы добить его и без этого. Зачем тебе понадобились лишние траты?
— Затем, что мне не терпится его прикончить, Боунз! — резко сказал Саймон, когда Арман начал хихикать. — Филтон строит ей глазки, в гостиной невпроворот полунищих юнцов и старых развратников. Я просто хочу скорее завершить это дело. Не более часа назад я сообщил ему, что продал все его счета ростовщику, который занимается подобными бумагами. А кроме того, рассказал ему о Роберте и Джеймсе. Так что теперь Филтон знает, за что он наказан. Торговцы получили свои деньги — это хорошо. Мы получили небольшую компенсацию за хлопоты. Эти средства я уже отправил благотворительным организациям — примите мою благодарность, джентльмены. А Филтону я дарю персонального кредитора. Это довольно энергичный и усердный парень, он его в два счета упрячет во «Флит» [26] или куда-нибудь подальше, если мерзавцу не хватит ума сбежать на континент.
26
Лондонская долговая тюрьма.