Проклятая дочь
Шрифт:
Я так же испытывала отчима, не в силах поверить, что он меня, чужого ребенка, любит, а не просто играет в добренького дядю перед мамой.
– Неужели, кое-кто влюбился в меня?
– неожиданно расплылся в самодовольной улыбке оборотень.
– Я не умею любить, - равнодушно пожала плечами я.
– Так что не тешь себя напрасными надеждами.
Оборотень скептически задрал бровь, но развивать опасную тему не стал. И правильно, вдруг я опять разозлюсь, а на кухне у меня под рукой не только сковородка, но и ножи с вилками, скалка и много других условно опасных предметов. И все равно он так на меня смотрел, что пришлось пояснить:
– Семья - это другое дело. Я не умею любить кого-то как мужчину.
По закушенным губам и бегающим глазкам оборотня, я поняла, что сейчас брякнула что-то не то. Во мне стало снова подниматься раздражение. Вот что он за тварь такая бессовестная? Только начали понимать друг друга, говорили по душам, как он опять все превращает в балаган.
– Ладно, не бесись, - поднял руки в жесте капитуляции мой собеседник.
– Я понял, что ты хотела сказать, не смотря на нелепую словесную форму.
– Я тебе еще кое-что скажу. Забудь про свою недалекую в умственном плане семейку - ты им не нужен, да и они тебе тоже. Попробуй какое-то время пожить чисто для себя, без оглядки на них - займись тем, чем тебе хочется, съезди в квартал борделей, развлекись как следует. Я уверена, это пойдет тебе на пользу.
И мне тоже. Отдохну, нервы свои подлечу, с учебой разберусь, маме письмо напишу, а то она обидится на меня.
– Ты что задумала?
– вдруг прищурился оборотень.
– Так старательно меня выгоняешь... Неужели нашла-таки придурка, который на тебя польстился и решила заманить его в свое логово?
– Чего?
– опешила я от нелогичности оборотня, но постепенно до меня дошло, ЧТО ИМЕННО сказал этот блохастый тип.
– Да как ты смеешь! Ты!! ТЫ!!! Я убью тебя, сервизом своим клянусь!
Я бросилась на него, но запуталась ногами в ножках стула и рухнула на пол, попутно опрокинув стол. Мало того, что это больно, так еще это чудовище встало надо мной и зловеще захохотало.
– Меня жалеешь, а сама даже ходить толком не умеешь, балбеска, - фыркнул он, отходя подальше.
А ведь мог бы и помочь, скотина бессовестная.
– Да кто тебя жалеет?
– прорычала я.
– Откормленный безмозглый бугай. Придурок. Недоразвитый бабуин! Олигофрен!
Осторожно встав, я осмотрела повреждения - так, чулки порваны, коленки в кровь, на локте ссадина, фарфоровая чашечка и сахарница разбиты... Особенно за чашечку обидно. Осколки маленькие, уже не склеишь. Хорошо хоть это не самый любимый мой сервиз, но... Я на него год честно копила, все свои карманные сбережения откладывала, во всем себе отказывала. Эх...
– Можешь звать меня просто 'котик', - оскалился этот мужлан.
– Исчадие бездны ты, а не котик, - начала потихоньку успокаиваться я, откладывая сладкую месть на потом.
Кажется, он это уловил, так как тут же подошел, помог подняться и даже вручил веник, чтобы я смела фарфоровые осколки и рассыпавшийся сахар. А мог бы и сам прибраться, он же виноват в произошедшем. Конечно, если посмотреть со стороны, то, как бы, я виновата, но я то знаю, что это все он!
– Нравится тебе или нет, но я буду тебя охранять, - вдруг сделался он серьезным.
– Это мой долг. Так что, прошу тебя, не усложняй нам обоим жизнь. Кстати, ты в моей комнате беспорядок устроила - будь так добра, приберись.
Я точно знаю, что убью его. Не знаю только когда и как именно.
И все-таки мы смогли спокойно поговорить и прийти к согласию. Жить этому нахалу в моей квартире я запретила. Зато мой недалекий и слишком уж добродушный братец радостно заявил, что примет оборотня у себя 'пока сестренка не остынет'. Так же я позволила этим троим манипулятором начать поиск возможности для посещения Ирвингом Университета со мной. Так же я выделила личную вещь - любимую, но заношенную до дыр кофточку, - для крайнего случая этому типу. Он обещал, что использует эту вещь лишь для моего поиска и никак иначе.
А еще я поняла, что мужская солидарность - это нечто. Когда этот балбес блохастый нажаловался на меня брату и Рету, я удостоилась нескольких задумчивых взглядов, тяжелых вздохов и обещаний 'никто тебя замуж не возьмет'. Не теряя самообладания, я заявила, что когда захочу завести козла в хозяйстве, то схожу на базар. А уж если влюблюсь в кого, то в настоящего мужчину, который будет понимать меня правильно и не будет при этом вести себя как обиженная баба-сплетница. Братец ржал, Реет осмысливал, Ирвинг, судя по роже, строил планы мести. Ну ничего, не на ту напал. Я его насквозь вижу. И соображалка в плане мелкого вредительства у меня не хуже работает. Кстати, он об этом прекрасно осведомлен, что помогает нам временно поддерживать вооруженный до зубов нейтралитет.
Проще сказать, что все складывалась прекрасно, пока не случился мой личный конец света - приехала МАМА.
Моя мама - аристократка до кончиков ногтей, что не мешает ей вести себя как капитану городской стражи со своими 'непослушными детьми, за которыми глаз да глаз нужен'. Она явилась неожиданно, на рассвете, когда еще сладко подремывала в собственной постельки после разбирательств со Снежком. Она не визжала, не кричала, не делала резких движений. Она просто встала рядом со мной и смотрела своим особым недовольно-расчленяющим взглядом. Именно от этого я и проснулась, что само по себе неприятно.
– Ну и где этот нахал?
– ласково, практически как маньяк, улыбнулась она, заставив меня еще больше занервничать.
Я ничего в этом мире не боюсь, но мама... Да лучше еще несколько званных обедов с папашкиной семейкой, чем один ее недовольный взгляд.
– Кто, мамулечка?
– осторожно поинтересовалась я, прикидывая пути отступления.
– Жених твой, - нежно пропела она, проверяя шкафы и задумчиво поглядывая на мою кровать.
– Нет у меня никакого жениха,, - скривилась я, вспоминая некоторые мамины закидоны.