Проклятая душа
Шрифт:
— Малышка! Какой еще мерзавец тебе гадости говорил?
— Вон тот! — Ответила Дарона, поддержавшая эту игру. — Зеленый!
Орки попятились.
И Всеволод, выбрав самого заторможенного, снова выстрелил. Этот условно-парализованный удачно оказался ближе всего к цитадели. То есть, перед глазами почти у всех, ворвавшихся во внутренний двор. Раз. И его голова брызнула кровью, а он сам упал на камни и задергался в агонии.
— Кто еще?! — Вновь крикнул Всеволод.
Но ответный крик Дароны он не услышал, потому что орки ломанулись бегом за пределы крепости. И не только громко топая, но и что-то истошно крича. Очень
— Элдервалир! — Крикнул Всеволод. — Нужно сделать вылазку и заблокировать ворота. А то эти как сраки подмоют — снова могут прийти.
— Слушаюсь! — Радостным голосом воскликнул лесной эльф и, прихватив всех своих сородичей бросился выполнять приказ командира.
А наш герой остался наедине с вернувшейся к нему Дароной. Чуть погодя внизу раздался шум. Это эльфы захлопнули створку старых, окованных ворот и стали их запирать. А эта парочка так и стояла шагах в десяти друг напротив друга и смотрела. Молча. Наконец Всеволод отставил винтовку. Подошел к ней вплотную и, заглянув ей в глаза со всей возможной нежностью, спросил:
— Испугалась?
Она не потупилась и не отступила. Только губы ее чуть дрогнули, приоткрылись и потянулись навстречу парню. И не в пустую. Ибо тот охотно обнял ее и поцеловал, аккуратно прижимая к себе. Все-таки он был в латных доспехах, что накладывало определенные ограничения.
— Детишки, мне кажется вы спешите, — раздался голос у них из-за спины.
Всеволод резко развернулся, выхватив первое, что попалось ему под руку. Этим «первым» оказался кинжал, подаренные ему Ллос.
— Ты хочешь ЭТИМ навредить МНЕ? — С нескрываемым сарказмом в голосе спросила его незнакомая женщина. Однако, чуть приглядевшись, он заметил, как внутри нее клубится тьма. Слишком характерная и узнаваемая тьма.
— Твою мать! — Выругался он. — Это опять ты! И почему я не удивлен?
— Не замечала в тебе сексуальной страсти к бывшей теще, — с еще более едким сарказмом заметила она.
— Боже! Ты не сносна! — Фыркнул Всеволод и, расплывшись в улыбке, убрал кинжал в ножны.
— Кто это? — Чуть хриплым голосом спросила Дарона. — Ты знаешь ее?
— Да, знаю, — сказал он своему милому клыкастику. А потом перейдя на русский язык, обратился уже к Ллос. — Не хочу портить твою репутацию перед смертными, но ты заслуживаешь трепки! Зачем ты меня во все это втравила? Еще и сестру с мамой убила! Уму непостижимо! Их хоть удалось воскресить? А моего ребенка? Или станешь все отрицать, заявляя, что непричастна?
Богиня не стала спешить с ответом. Она лишь мило улыбнулась и скосилась на лестницу, откуда доносился топот. Секунда. Две. Три. И в помещение влетел Элдервалир с парой других лесных эльфов. Они сразу выхватили мечи, заметив незнакомку, но Всеволод их остановил жестом.
— Это не враг.
— Не враг? Кто она? Вампир?
— Хуже.
— Хуже?
— Моя старинная подруга. Милая, не смущай их слабый разум. Смени маску.
— Так сойдет? — Спросила Ллос, осыпавшись прахом, который мгновенно поднялся в облике темной эльфийки — Виконии.
— Слушай… ты и сама знаешь, какие у них тут комплексы. Прям как дети. Так что давай уже без шуток.
Ллос смешливо хмыкнула и, вновь осыпавшись прахом, собралась уже в облике высшей эльфийки — синдарки. Впрочем, о том, что она синдар никто из лесных эльфов и не подумал. Просто приняли ее за такого же породистого альдара, что и сам Всеволод.
Наконец, полюбовавшись на реакцию зрителей, Ллос повернулась к нашему герою и ответила ему. На русском языке, разумеется, поддерживая предложенную им игру. Ведь имена собственные прекрасно можно будет вычленить и из этого языка.
— Разве не ты хотел избежать этой идиотской затеи моей сестренки? О! Как ты страдал! Я ведь все видела и все чувствовала. Но я тебя понимаю, Эленаран эт Миньяр. Она всегда была шлюхой. Даже когда вышла за муж, не успокоилась. Ты бы слышал, с каким упоением она рассказывала мне о своих планах превратить вашу семью в бордель. О том, сколько она сможет стрясти с других народов за право их дев рожать от тебя. О! Это было непередаваемо! Она получила любимую игрушку и снова взялась за старое! Словно ничего и не произошло! И мама! Ты представляешь? Она ее поддержала! Уму не постижимо! Куда вам спешить? Вы же бессмертные! Но нет… природу не обманешь… шлюха и дура… — с омерзением выплюнула собеседница.
— Как ты меня назвала? — Переспросив помрачневший Всеволод.
— Эленаран эт Миньяр — это твое настоящее имя. Все время забываю, что ты не захотел возвращать себе память. Обычно этого не избежать. Но сестренка так хотела замуж. Она так хотела тебя заполучить. Что мы пошли тебе навстречу. Ведь вернув свои воспоминания, ты бы никогда на нее не посмотрел. А? Не так ли Эленаран эт Миньяр?
— Мое настоящее имя Всеволод!
— Тебя — человека. Да. Но ты уже давно не он. Человек остался в прошлом. Каждую секунду, каждый вздох ты удаляешься от своего человеческого прошлого. И этого не изменить.
Немного помолчали, смотря друг другу в глаза немигающим взглядом.
— Извини, — наконец произнес Всеволод.
— Что? Мы даже обойдемся без драки? — Усмехнулась Ллос.
— Ты снова оказалась мудрее меня. Я тебя должен благодарить, что избавила от грядущего ада. А я… как ребенок… какой же я еще ребенок… — сказал и, сделав несколько шагов обнял ее. По-дружески. И она ответила, добро так и светло улыбнувшись. Не ожидала она таких слов. Не ожидала.
Но вот, «обнимашки» закончились. Женщина выглядела уже много благодушнее. И Всеволод спросил, продолжил разговор на русском.
— Я надеюсь, мой ребенок не погиб?
— Разумеется. С твоим сыном все хорошо. И с женой.
— Бывшей.
— Бывшей, — нехотя согласилась Ллос. — Но поверь — она меня уже совершенно достала, выпытывая, куда ты делся. Скажи я, что в этот мир, суток не пройдет, как она откроет сюда портал.
— Ты серьезно?
— Сильвана… она всегда была легкомысленна. Впрочем, забудь, что я тебе говорила о ней. Будто бы она шлюха и дура. Я ведь старше ее. Сильно старше. Для меня вы оба — малыши. Годы и испытания сделали меня слишком грубой и резкой. Слишком разумной. Слишком боящейся своих чувств, причинивших мне некогда столько боли. А она… она все еще жива и пылает, переполняющими ее эмоциями. И меня это злит. Только сути это не меняет — она хочет твоего возвращения.