Проклятая реликвия
Шрифт:
— Остается тот факт, что человека убили в таверне этой женщины. Она спит всего в нескольких ярдах от того места, где его убили, видели, что она несколько раз поднималась наверх и спускалась оттуда, она отрицает, что знала об этой смерти, исчез ценный предмет — а достойный уважения свидетель видел у нее на переднике кровь!
— И все это абсолютно ничего не значит! — взревел Джон. — Этот тупица даже не может вспомнить, видел ли он кровь на леди до того, как обнаружили тело, или после!
— Кажется, я припомнил, что это произошло прежде, — проблеял
Тут де Вольф окончательно вышел из себя.
— Слушайте! Мое дознание окончено, жюри присяжных вынесло вердикт, и все на этом пока мы не найдем настоящего преступника! — заорал он. — Убирайтесь отсюда, вы все, и займитесь своими делами!
Толпа ужасно хотела увидеть публичный скандал между двумя спорщиками, поэтому все глазели на представление до тех пор, пока Гвин не начал выталкивать их, но де Ревелль и регент упорно стояли на своем.
— Если ты не представишь нам этого «настоящего преступника» очень быстро, Джон, то, как я выполню свои обязанности по сохранению мира, арестовав злоумышленников, тебе не понравится!
С этой последней угрозой он подхватил под руку де Ботереллиса и начал проталкиваться сквозь расходящуюся толпу, оставив коронера кипеть от бешенства, смешанного с мрачными предчувствиями.
Часом позже в «Кусте» держали военный совет. Весь персонал трактира и команда коронера сидели вокруг стола, заставленного едой и кружками эля. Джон очень обеспокоился неприкрытой угрозой шерифа в адрес Несты.
— Этот ублюдок нацелился на тебя, коронер, — говорил Гвин, набив полный рот хлеба и сыра. Он немного упал духом из-за того, что не нашел вовремя слугу регента и не ввел его в жюри присяжных, но начальник не ставил ему это в вину, понимая, что просто невозможно выяснить всех, посетивших пивную прошлой ночью.
— Как обычно, де Ревелль пытается отыграться на мне за то, что я против его поддержки принца Джона, — проворчал де Вольф. — И чертов регент туда же, заискивает перед епископом, который играл одну из главных ролей во время последнего мятежа.
Когда Ричарда Львиное Сердце пленили в Германии, его младший брат Джон совершил неудачную попытку захватить трон, и многие пэры и старшее духовенство, которые его поддерживали, продолжали тайно готовить еще один мятеж.
— Как мы сможем защитить нашу дорогую Несту? — вмешался как всегда практичный Томас. Он просто обожал валлийку за ее доброту к нему.
— Как сказал проклятый шериф, отыскав настоящего убийцу, — отрезал де Вольф. — И быстро, потому что сдается мне, что де Ревелль намерен доставить мне как можно больше неприятностей, да сгноит его Господь! — Он повернулся к своей возлюбленной, сидевшей с видом непокорным, но встревоженным. — Давай как следует разберемся во всем, cariad. Люси завизжала, когда нашла тело, ты побежала на чердак и подошла к нему. Тогда ты и перепачкала кровью передник?
— Ну конечно! Я наклонилась, чтобы проверить, мертв ли он, и испачкала руки в крови. И вытерла их о передник. Он и внизу был весь в крови, той, что на полу.
— Нужно найти того ублюдка, что сделал это, вот лучший способ снять Несту с крючка, — буркнул Гвин. — Я опять пойду на улицы и найду каждого, кто был здесь прошлым вечером и сегодня утром. И каждую шлюху! Я их буду трясти, пока зубы не застучат, но они мне расскажут все, что знают!
Верный своему слову, он проглотил остатки эля и тяжелым шагом вышел в Праздный Переулок, оставив Томаса де Пейна продолжать обсуждение.
— Теперь мы знаем, каким образом золотая фольга из Клист Сент-Мэри попала сюда, — заявил тот. — Этот человек, Герваз, должно быть, украл ту штуку у коробейника.
— Что безусловно означает — никакой он не священник, а разбойник. Может, вообще вне закона, — добавил Эдвин.
— Он мог когда-то быть священником, как я, — грустно произнес Томас. — Но кто мог знать, что у него есть ценная вещь, стоящая того, чтобы ради нее убить?
— Он ведь не хвастался ею здесь, Неста? — спросил Джон.
Она решительно помотала головой.
— Нет, он сидел ужинал вон за тем столом, потом выпил кварту эля и пошел наверх, спать. Я его толком и не разглядела. Он точно ни с кем не разговаривал, насколько мне помнится.
Эдвин, Люси и вторая служанка подтвердили, что жертва убийства показалась им какой-то призрачной фигурой и тем вечером он ни с кем не встречался. Они еще долго беседовали, но ничего нового придумать не смогли. Сильно беспокоясь, что приходится оставлять Несту в трактире, Джон неохотно вернулся на Мартин-лейн, к еще одному безрадостному ужину с женой.
За два часа до полудня коронер вместе с клерком, Томасом, отправились к виселице на Магдален-стрит, расположенной в полумиле от Южных Ворот, за городскими стенами. Казни происходили один, иногда два раза в неделю, в зависимости от того, сколько преступников приговорил к смерти суд графства или городской суд.
Когда в город прибывали королевские судьи — либо как уполномоченные по очистке тюрьмы, либо (крайне редко) с выездной сессией суда присяжных, на виселице становилось оживленнее, но тем утром всего трое клиентов ожидали перехода в другой, надо надеяться, лучший, мир. Коронеру полагалось присутствовать, поскольку он отвечал за конфискацию всего земного достояния жертвы в королевскую казну и должен был составлять письменный отчет о случившемся.
За небольшую кражу или серьезное нападение обычным наказанием считалось нанесение увечий, то есть отсечение кисти руки, кастрация или лишение зрения. Однако убийство или воровство любой вещи стоимостью больше двенадцати пенсов карались казнью через повешение.
Пойманные люди вне закона тоже попадали на виселицу. Один из сегодняшних преступников был такой человек вне закона, второй — бывший кожевник, до смерти избивший любовника своей жены, застав его на месте преступления, а третий — мальчик пятнадцати лет, укравший оловянный кувшин стоимостью двадцать пенсов.