Проклятая звезда
Шрифт:
— Если девочка — ведьма, это как бы не считается. — Мой голос срывается, и я прижимаюсь щекой к его плечу. — Ты слышал что-нибудь о девушках, которых держат в подвале здания Национального Совета?
Финн гладит меня по голове.
— Слышал. Их сейчас девять.
С тех пор как было написано шифрованное письмо, узниц стало на одну больше.
— Я не знаю, как мне быть, — признаюсь я. — Маура и Тэсс сейчас тут. Маура винит сестру Кору за то, что она ничего не делает, чтобы защитить девушек. И Бренну она винит — Бренна сообщила Братьям,
— А ты сама что думаешь? — спрашивает Финн, отступая, чтоб лучше меня видеть.
Я так рада, что Финн тут, со мной, и что с ним можно поговорить. Когда мы вместе, чувство вины за то, что я пока не знаю всех ответов, отступает.
— Я даже рассматривать такой вариант не хочу. Но она действительно может привести Братьев в монастырь, а я не знаю, как этому помешать.
Финн сжимает челюсти.
— Хочется выкрасть тебя отсюда прямо сейчас. Я уже наполовину готов это сделать. Уехать в какое-нибудь захолустье, где никто нас не найдет. Если бы я знал, что ты согласна…
Чтобы противостоять соблазну, я крепко зажмуриваюсь.
— Я не могу. Я должна позаботиться о Мауре и Тэсс. Что если ведьма из пророчества — не я? Вдруг это одна из них?
— Для меня это стало бы огромным облегчением, — севшим голосом говорит Финн. — Ты беспокоишься о сестрах, Кейт, но я-то в первую очередь переживаю за тебя. Кто-то должен и о тебе побеспокоиться. Ты готова в любую секунду принести себя в жертву, лишь бы они были живы и здоровы. Ты готова пожертвовать нами обоими.
Его слова повисают между нами как напоминание о том, что уже случилось однажды.
— Не знаю, могла бы я снова так поступить или нет, — искренне говорю я. — Я понимаю, для тебя опасно тут находиться, и я должна бы отослать тебя, но мне ужасно этого не хочется.
— Вот и хорошо. Побудь эгоистичной.
Финн приникает к моим устам в страстном поцелуе, и в мире не остается ничего, кроме его рук, его губ, его языка. Потом он отстраняется, чтобы скинуть плащ, под которым оказывается накрахмаленная белоснежная рубашка, серый жилет и брюки ему под стать — очень щеголеватый наряд, модный и красивый. Вот только в нем он не похож на моего Финна, взъерошенного неловкого школяра.
Сперва я запускаю пальцы в его густую шевелюру, а потом расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки, ослабляя воротничок. Мои губы тем временем движутся по направлению к его шее. Его руки инстинктивно смыкаются у меня на спине, и прижимают к себе, и не дают двинуться с места. На мне нет жесткого корсета, и поэтому пуговицы его жилета впиваются мне в живот. Я нашариваю верхнюю, расстегиваю ее и перехожу к следующей. Финн прихватывает зубами мочку моего уха.
— Ты меня раздеваешь?
Задрожав от его дыхания у себя над ухом, я расстегиваю третью пуговицу:
— А ты возражаешь?
— Нет. — Его голос кажется
Я снимаю с него жилет и бросаю на пол рядом с плащом. Мои руки снова обвивают его шею, и я ощущаю кончиками пальцев упругие мускулы любимых плеч.
Интересно, думаю я, как он выглядит без этой рубашки?
Как он выглядит вообще… без ничего?
Если бы я не вступила в Сестричество и осталась в Чатэме, мы, наверное, были бы уже женаты и каждую ночь делили бы постель. Руки Финна пробираются под мой плащ, но я лишь крепче прижимаюсь к любимому. Мне так сильно хочется быть с ним, что я даже краснею от стыда.
Потом дверь с грохотом распахивается, и мы шарахаемся в разные стороны.
В дверях, припорошенная снегом, стоит Маура.
— Я хотела спросить, чем это вы тут занимаетесь, но это и так очевидно, — едко говорит она.
Отчаянно покраснев, я пытаюсь привести в порядок свои растрепанные волосы. Финн отворачивается и поднимает с пола жилетку.
— А мне не спалось что-то, и я решила посмотреть на снег. Я, конечно, видела вас в окошко… но все гораздо серьезнее, чем я даже могла вообразить! Что ты себе думаешь, Кейт? Вас мог заметить кто угодно!
Незачем ей выглядеть настолько шокированной!
— Маура, со мной все в порядке. Возвращайся в постель.
— Ты что, думаешь, я оставлю тебя тут в таком положении? С ним? — гневно шипит Маура, и до меня доходит, что ее беспокоит вовсе не моя добродетель. — У тебя осталось хоть немного здравого смысла? Хоть чуть-чуть гордости?
Натягивая плащ, Финн бросает на меня уязвленный взгляд:
— Ты ничего не рассказала сестрам?
— Я не рассказала никому, — оправдываюсь я.
— Я понимаю, как это должно выглядеть, — говорит Финн, — но уверяю тебя, Маура, у меня по отношению к твоей сестре самые благородные намерения.
— Ну, может, моя сестра такая дурочка, что верит в это, но я не поверю. Кейт, он ведь нарушил все свои клятвы, которые давал тебе. Он же теперь член Братства!
Дверь с грохотом захлопывается за спиной Мауры, когда она подходит ближе, указывая на серебряное кольцо на пальце Финна.
Финн резко поворачивается к Мауре, взметнув полы своего черного плаща. Даже в этой одежде, которая символизирует то, что я всю жизнь ненавидела больше всего на свете, он умудряется выглядеть почти привлекательно, не знаю уж, как ему это удается.
Подозреваю, для меня он будет выглядеть привлекательно в любом виде.
— Я вступил в Братство, только чтобы помочь Кейт. И чтобы она могла выйти за меня замуж, — заявляет он.
Маура смеется.
— Кейт, пожалуйста, скажи мне, что не веришь в эту чушь. А если он погубит тебя, что тогда? Предполагается, что Сестры должны быть целомудренны. Тебя же арестуют, если кто-нибудь узнает, что это не так! Ты подвергаешь себя опасности из-за нескольких поцелуев, ты подвергаешь опасности всех нас! Ты когда-нибудь думаешь о ком-нибудь, кроме себя?