Проклятая
Шрифт:
А он, забыв отбросить раскалённые щипцы, метнулся ко мне.
— Сестра, пожалуйста!
Я заставила себя подойти к нему. Осторожно вынула щипцы, прижала к себе и зашептала на ухо.
— Хорошо, хорошо, брат, будь по-твоему.
Он рванулся было, но духи его удержали. А я, по-прежнему обнимая, шепнула, с трудом вспоминая:
— Pater noster, qui es in caelis; sanctificetur nomen tuum…
Теодор закричал, громко, отчаянно, но духи его не пускали. А я словно по наитию читала и… сияла.
А потом, когда у него остановилось сердце, опустила тело на покрытый пятнами засохшей крови пол и закрыла ему глаза.
Не знаю, кто у нас в семье был одержим, но уже готова поверить, что не я.
Теодор улыбался и казался мирно спящим. Странно для безумца. Хотя, может, наоборот — нормально.
Я осенила его крестом — почти правильно. И так оставила.
Александр был прав. Бог, он в сердце. И неважно, какие обличья он принимает. Главное, чтобы сердце не окаменело.
А молитва лишь помогает сосредоточиться и обратиться к своему Богу.
Даже такой, как я.
— Ну вот, а я так и не познакомился с твоим братом, — сокрушался Арман. — Но тебя вроде как утешать не надо. Да?
Я отсалютовала ему бокалом с глинтвейном.
— Слушай, Алис, а тут наша молодёжь тоже хочет в войну поиграть, — сказал вдруг Арман. — Позволим?
— Ты решил стать великим военачальником? — пошутила я. — Конечно, как скажешь. Но нам для начала надо крепость отстроить. Замок. Чтобы всем было удобно.
— Только не как в прошлый раз — чёрное невзрачное нечто с колючками, — усмехнулся дракон.
Место для крепости мы выбрали на юге. Здесь кое-кто из чернокнижников согласился встать под мои…хм… знамёна. В основном это были почти безобидные и очень затюканные чернокнижники.
На берегу моря в живописной бухте выросла наша клыкастая Челюсть (как её обозвал Арман). Ужасная снаружи, внутри — райский сад. Честно, я старалась. Виноград, яблоки, розы. А как же!
Где-то спустя полгода, когда мы достаточно обосновались, я стала посылать духов и желающих драконов занять магов рыцаря Света. По пути они пугали местных жителей. Особенно драконы развлекались.
Я следила, чтобы снаружи выглядело достаточно злобно. Но без жертв. Война понарошку. Совсем без жертв, конечно, не получалось. Но те, у кого от страха сердце останавливалось, всё равно бы умерли. С таким-то сердцем.
Зато вся злобность этого мира очень скоро стала подчиняться исключительно мне.
Зло легко превращается в добро — это правда. Забавно, что тот умный чернокнижник-Рыбак так до этого и не додумался.
Может, бред это всё — про добро и зло? Есть вера — в себя или бога. Есть наши поступки. Есть совесть. И всё?
Но в этом чокнутом мире верят и в добро, и в зло. Приходится соответствовать, коль скоро это мой дом.
А ещё я, как и раньше, просто хочу жить — свободно, чёрт возьми. И с теми, кого люблю.
Слухи про нас ходили самые ужасные. Особенно про меня. Никто не знал, как я выгляжу, но я, без сомнения, страшная, злобная ведьма, закусываю младенцами, пью кровь девственниц и пляшу с дьяволом.
День, когда Святой престол объявил на нас Крестовый поход, мы с Арманом отметили с размахом в соседнем городе. Страху навели — у-у-у! Драконам очень нравилось воевать понарошку. Особенно моему другу. Такой фарс, такие приключения…
В Крестовый поход отправились, конечно, рыцари Света во главе с Александром. Аккурат после моего, хм, дня.
Мы с Арманом разработали целый план, чтобы отвлечь всю эту…э-э-э… армию святош. Всех, кроме Александра. И всё выгорело: рыцарь Света официально бросил вызов Тёмной Госпоже (то есть мне) и отправился на дуэль в её замок. В одиночку, ибо отчаянный, благородный и поверил драконам.
И вот я стою в главном зале, среди красивых декораций — каменных горгулий, языков пламени, вздымающихся каждую минуту, красиво пляшущих теней.
И жду.
Позади, пока ещё далеко, раздаются усиленные эхом шаги.
Я стою, повернувшись лицом к стене, спиной к входу. И улыбаюсь.
Шаги приближаются.
Тени мерзко пляшут на стене, жутко скалятся горгульи. Туда-сюда проносятся ветерком духи.
Шаги уже близко.
— Ведьма, проклятая Святым престолом, я вызываю тебя на бой! — раздаётся позади безумно знакомый, родной голос.
И холодный звук вынимаемого из ножен меча. Наверняка сияющего. Как и сам святоша.
— Ведьма! Покажись!
Я медленно поворачиваюсь. И улыбаюсь. Не могу не улыбаться.
Он и правда сияет — и меч и… святоша. Как я мечтала увидеть его таким…э-э-э… ну, можно без доспех. И без одежды. И в спальне. Но глаза, изумлённо расширенные — те самые. И лицо, и тёмные кудри, красиво падающие на плечи.
Меч падает, звенит по каменным плитам пола.
Неверящее, жадное, отчаянное раздаётся:
— Ты?!
Я не могу больше. Я подхватываю юбки и бросаюсь ему навстречу.
…Приехал славный рыцарь мой!