Проклятье, с*ка! 1

Морале А.

И мне же ещё нужно Силу спустить — я и забыл с этой болтовнёй. И кого же мне проклясть?..

Прибор одобрительно пискнул один раз, и дисплей анализатора загорелся мягким зелёным светом. Проверяющий, мужчина лет сорока с роскошными чёрными усами, хмыкнул, нахмурился, зачем-то стукнул по корпусу анализатора и задумчиво посмотрел на Ольку.

— Что-то не так, господин.

— Осипов, — подсказал проверяющий, — нет, всё хорошо. Просто, смотрю — вы тут нервничаете… А с чего — не пойму.

— Мандраж перед экзаменами, — отбрехалась синеглазка. —

Отец был полицейским, и я очень хочу поступить и пойти по его стопам. Мечтала об этом с самого детства!

— Да, я знаю. Видел ваше дело, Ольга. Ну что ж, желаю удачи на экзаменах! — он козырнул ей и повернулся в мою сторону. — Теперь вы, молодой человек. Протяните руку ладонью вверх.

Тоненький писк, зелёный свет и ко мне больше никаких вопросов. Было легче, чем я думал. Господин Осипов удовлетворённо кивнул, сделал отметку в своём наладоннике и пошёл дальше, словно упырь, собирая по капельке крови с каждого студента.

— Получилось! — прошептала Оля мне на ухо и крепко обняла за шею. — Спасибо, Максим! Что бы я без тебя делала?

Фух! А ведь сработало! Теперь мои слова о том, что я буду присматривать за Олькой, казались пророческими. Действительно, придется присматривать, чтобы не встряла в очередную беду.

— Извините, молодые люди! Вас уже проверяли?

Я поднял глаза и наткнулся взглядом на женщину средних лет в точно такой же форме, как недавний господин Осипов и с точно таким же анализатором в руке.

— Да, проверяли, — растерянно буркнула моя подружка.

— Ничего. Проверим ещё раз. Ваши руки?

— Но… — попыталась возразить Оля, выпустив меня из объятий, наконец.

— Без «но», пожалуйста! — строгим выговором отчеканила женщина. — В стенах этой Академии распоряжения старших выполняются беспрекословно. Вы поступаете учиться в учреждение с воинскими этикетом, уставом и правилами. Если вы пришли сюда, вы уже не гражданские! Помните это. Руку!

— Извините, — пробормотала Оля и мельком глянула на меня.

Сука! А ведь Сила уже немного успела восстановиться.

«Да чтоб у тебя твой сраный прибор взорвался!»

«Да чтоб у тебя руки из задницы росли, когда ты клацаешь эту кнопку!»

Фух! Остаток Силы ушёл, словно в пропасть, и я протянул руку первым, давая время Оле спустить свою. Надеюсь, догадается.

— Хорошо, — кивнула женщина, глядя на зелёный экран, и всё ещё не убирая анализатор от моей руки.

Что-то в нём тихо хрустнуло, запахло палёным, и приборчик в руках тётки мигнул ещё раз, издал жалобный писк и задымился. А потом мою руку и пятку словно пронзили иглами. Сука! Больно-то как! Челюсть сама собой сжалась, кроша мои зубы в песок, а меня затрясло в судороге. Сука! Проклял на свою голову. И откуда в таком маленьком приборчике столько энергии?

Я упал на пол с единственной мыслью в голове: «Хоть бы не обмочиться!» Ссыкуну будет тяжело жить и учиться здесь, даже если это не его вина.

Запахло

палёными волосами, где-то на потолке завыла пожарная сигнализация и я отрубился.

— Причёска, конечно… Бомба! Волосы торчат в разные стороны, и, кажется, до сих пор идёт лёгкий дымок. Или мне просто кажется. Тебе повезло, парень, — донёсся незнакомый мужской голос до моего сознания.

— Ты кто? Ангел? — спросил я у незнакомца и медленно добавил. — У тебя такой приятный голос. Такой нежный и добрый.

— Док! А с ним точно всё нормально? — обеспокоенно произнёс второй незнакомый мне голос.

— Да что с ним станется, не переживайте, Иван Петрович. Просто я немного переборщил с обезболивающими. Перебздел, как говорится. Но судя по его томографии, всё хорошо. Внутренние органы не пострадали, мозг, как говорится, не задет. Жить будет.

— Это хорошо.

Я приподнял голову и посмотрел по сторонам. Большая медицинская комната с белыми стенами, куча приборов и огромный шкаф с лекарствами. И два человека, стоящие у меня в ногах и поглядывающие в мою сторону любопытными взглядами. Значит, не ангелы. Ну, тоже хорошо.

Один из незнакомцев — пухленький мужчина лет тридцати в очках и в больничном белом халате. Второй постарше — седой старик в строгом чёрном костюме и с бородкой как у новогоднего старика.

Первая моя мысль — проверить штаны. Фух! Сухие. Значит, самое страшное меня миновало.

— Как себя чувствуете, Максим? — спросил тот, что был постарше и без халата.

— Нормально. Вроде, — неуверенно ответил я, хотя чувствовал себя прекрасно. Что мне какой-то удар током, и не такое переживал!

— Я ректор этой замечательной Академии — Павлов Иван Петрович, — представился седой старик с бородкой. — Мне очень жаль, что произошла такая неприятная ситуация. Вам что-то нужно? Просите, что угодно — мы всё исполним!

— Да, вроде, ничего. Спасибо за заботу, — поблагодарил я.

— Сможете сдавать экзамены завтра? К сожалению, отсрочить или перенести их я не смогу.

— А что, есть варианты? Зачислите меня без экзаменов за то, что чуть не убили? — удивлённо вскинул я брови.

— Такое у нас впервые, — пожал ректор плечами. — Я бы предложил зачислить вас, но не могу. Так что или сдаёте, или попробуйте свои силы в следующем году.

— Да уж, пообещали конфетку и сразу забрали, — расстроился я. — Смогу, всё нормально.

— Ну, могу предложить вам что-то другое. Чтобы загладить вину нашего сотрудника и уладить это маленькое недоразумения.

— Ну… Не такое оно и маленькое, — я болезненно скривился и даже очень артистично схватился за сердце.

— Максим! — одёрнул меня ректор, раскусив мой спектакль. — Это я из вежливости предложил — вины нашего сотрудника не было. Техника штука сложная, особенно, когда всё собирается на одном военном заводе. И шокеры, и штурмовые парализаторы, и анализаторы… А там у них знаете какой бардак?! Перепутали элементы питания, и всё.