Проклятье в подарок
Шрифт:
– Ты не часто покидаешь дворец, да?
Мильта мельком взглянула на меня.
– Нет. Папенька говорит, что если мне что-то нужно за пределами, то мне это и так доставят, а самой тут делать нечего. Хотя я, – даже понизила голос до шепота, пусть и подслушивать нас сейчас было некому, – однажды сбежала через черный ход для прислуги, утащив плащ одного из лакеев. Целый день гуляла по городу! Так интересно, столько людей!.. И у каждого своя безусловно интересная захватывающая жизнь!..
Я все-таки не выдержала:
– А за что тебя в монастырь-то?
Тяжело вздохнув, она окончательно отвернулась от окна.
–
– Но, погоди, старшие братья у тебя кажутся адекватными. Даже тот же Савер, несмотря на свои заскоки, уж прости за откровенность, вполне здравомыслящий. И тебя ведь любят! Должны же они понимать, что тебе не место в монастыре! Или дело в вашем отце? Он очень строгий?
Мильта покачала головой.
– Нет, это здесь не причем. Мама, еще когда была жива, рассказывала мне, что в королевской семье у каждого своя строго-настрого отведенная роль. И богами дано так, что в каждое поколение рождаются те, кто исполнит эту роль. Причем, традиция эта заведена именно богами, от нее зависит само существование Алердана, потому и нарушить нельзя. И вот по этому распределению ролей король всегда должен отдать свою дочь в монастырь. А взамен она получает какой-нибудь божественный дар. К примеру, папина сестра, наша тетушка Сибилла получила дар предвидения. Но, знаешь, все эти дары свыше мало утешают… Я бы предпочла простую жизнь, но выбора у меня нет. Одна надежда на твой чудесный кулон, исполняющий желания.
Хм…
– То есть в каждое поколение у правящего короля рождается определенное количество детей? – чисто по теории вероятности это кажется странным.
– Не меньше трех, – Мильта кивнула. – И обязательно хоть одна девушка.
Не, ну а если король принципиально ни с кем ни-ни? Или вдруг хоть и активно направо и налево, но от природы бесплодный? Хотя, может, тут тоже вмешательство богов? Но зачем?..
– Вот так будет и у Савера, – между тем продолжала Мильта. – Обязательно трое детей, как минимум.
– Ладно, допустим, – все равно это казалось мне сомнительным. – Вот вас трое. Ты – в монастырь, Савер – на трон. А Эмер тогда куда? Какая у него роль во всем этом божественном замысле?
Мильта нахмурилась.
– Честно, не знаю. Я спрашивала как-то у отца, но он лишь отмахнулся, что не стоит об этом задумываться. Хотя, знаешь, в библиотеке есть древо всего нашего рода, на несколько поколений, и вот там, – она снова почему-то понизила голос до шепота, – всегда один из троих королевских детей с коротким сроком жизни. Словно что-то губит их в молодости… К примеру, у моего папы ведь тоже был брат, но умер еще до тридцати лет. Я как-то спросила об этом тетушку Сибиллу, но с ней вообще невозможно разговаривать, – принцесса насупилась. – И мне аж жутко от мысли, что я тоже в итоге стану такой сварливой и говорящей людям лишь гадости! Тетушка, кстати, на днях приедет. По традиции, разрешено проводить новогодний сезон не в монастыре, а с семьей. Так что сама с нашей тетей скоро познакомишься.
Она принялась перечислять, как тетушка в прошлый раз отзывалась об ее умственных способностях, но я не прислушивалась.
Если каждому в королевском роду отведена определенна роль свыше… Если один из трех обязательно погибает по неведомой причине…
Выходит, и Эмера постигнет та же скорбная участь?
Как бы странно это ни звучало, но раньше мне не приходилось бывать в храмах Солнцедержащей.
Да, вроде как именно по милости этой богини я оказалась в другом мире. Да, у нее теоретически имелись некие виды на меня, и ею же был дан чудесный кулон с непонятными целями. Но хоть и сам Мерданский монастырь следовал культу именно Солнцедержащей, но ни в каких сторонних храмах я ни разу не бывала. Ни ей посвященных, ни другим богам, коих тут имелось множество.
Старшие боги, младшие боги, верховные боги… Для того чтобы разобраться в хитросплетениях местного религиозного пантеона, нужно было бы и вправду посвятить служению целую жизнь.
Но я никогда таких планов не строила, потому и знала лишь поверхностно. Меня куда больше интересовала магия, как нечто более близкое и понятное, чем столь абстрактные высшие силы.
Да даже при всем благоволении ко мне Солнцедержащей я про это благоволение знала лишь с чужих слов, не более!
И потому в храм я входила заранее скептически настроенная. Мильта со мной не пошла, ей отчего-то сделалось дурно еще на входе, так что я отвела ее обратно в экипаж, где принцессе мигом полегчало. И мы сошлись на том, что она просто меня подождет.
А ведь под священные своды мне пришлось войти в истинном обличии. Пусть я никогда не бывала в храмах, но еще в монастыре слышала об особой магии этих мест. И что ни в коем случае нельзя там использовать людскую. Потому никаких тут маскировочных чар, никаких иллюзий…
Впрочем, местные служительницы на меня и не обращали особого внимания. По пути через широкий холл я насчитала лишь троих: они протирали одно из медных солнц, мерцающее за колоннами справа. И ведь интересно, никаких источников света не видно – а сам металл будто что-то отражает! Какая-то сложная система зеркал, незаметная глазу?..
Только чем дальше, я шла, тем сумрачнее становилось. И каждый шаг, до того бесшумный, стал почему-то отдаваться гулким эхом. Будто нарочно храм так строили, чтобы нервную атмосферу нагнетать. И пусть даже мне, при моем скептицизме, стало не по себе, я все равно не замедлилась. Решительно проделала остаток пути до чернеющей впереди арки.
Передо мной открылся ритуальный зал.
Громадный, с углубленным полом, в виде золотой чаши, в которую с рук массивной статуи, а вернее с ее протянутых вперед рук, лился сияющий свет водопадом.
Я в первый миг замерла, затаив дыхание. Поражала даже не сама статуя своими размерами, и при том детальной искусностью, и даже не тем, что изображенная Солнцедержащая уж очень походила на вполне себе земную женщину. А странное жжение внутри, словно в самой душе, отзывающееся на это место…
Здесь тоже толклись жрицы. Немного, всего двое. Позади статуи раскладывали на специальных постаментах пучки сушенных трав. Вероятнее всего, это планировалось поджечь, чтобы наполнить зал благоуханием. Но на меня внимания по-прежнему не обращали. Видимо, сюда часто забредали посетители со своими просьбами к теоретически самой милосердной из богинь.