Проклятие Эдварда Мунка
Шрифт:
Карина почти не помнила, как отвечала на вопросы анкеты и создавала специальный почтовый ящик для переписки. Стыд туманил глаза, щеки пылали.
Какое унижение – первый отклик. Как удар хлыста наотмашь по мечтам. «Предлагаем эскорт-услуги состоятельным дамам. Поскольку ваше объявление размещено на сайте знакомств, просим не считать это письмо спамом». Второе послание не лучше. «Одинокий мужчина ищет женщину для нечастых встреч на ее территории. Чистоплотность и порядочность гарантирую». Мерзость, гадость! Где там кнопочка «delete»?
«Безумно устал быть один. Хочется простого: хороших
«Это он», – решила Карина. И долго боялась писать ответ. А вдруг птица счастья – создание пугливое? Как жить, зная, что она пролетала рядом, но испарилась, исчезла, и в ящике только письма с предложениями «мальчиков по вызову»?
Это был он. Ответ мужчины пришел буквально через час. «Жду вас завтра вечером в кофейне на Новом Арбате».
Полумрак кофейни раздражал. Карине все казалось – а вдруг это просто недостаток освещения? У него, стильно одетого, с безупречными манерами, оказалось на редкость невыразительное лицо.
«Это он, – убеждала она себя, с досадой отмечая: всем хорош мужчина, но теплая волна предвкушения счастья не теснит грудь. – Это он, он, он».
Сделав глоток красного вина, Карина решительно произнесла:
– Теперь моя очередь вас приглашать. Приходите ко мне в гости. Поужинаем, поговорим.
Его лицо осталось невозмутимым, только в приятном низком голосе послышалось оживление.
– С удовольствием…
Теперь вот все для него – и дразнящий запах жаркого, и новое платье, и изысканный макияж.
Проведя по скулам кисточкой с румянами, Карина удовлетворенно улыбнулась собственному отражению и бросила взгляд на часы. До прихода мужчины еще минут сорок, она как раз успеет накрасить ногти неярким бежевым лаком.
Звонок в дверь застал ее врасплох. Карина заспешила в прихожую, ушибла колено о стоящее у двери спальни кресло и отщелкнула замок.
«Маникюр испорчен», – подумала она, распахивая дверь.
На пороге стоял совершенно не тот человек, которого она ожидала увидеть.
– Что вам нужно?! – с возмущением воскликнула она. Так стало обидно за все сразу – за колено, за смазанные ногти. И запоздалое сожаление: не посмотрела в глазок. – Зачем вы пришли? Что все это значит?
Аккуратно закрыв за собой дверь, человек улыбнулся. В его руках мелькнул нож, и Карина, застыв от ужаса, наблюдала за неотвратимым приближением клинка.
«Не может быть, да что же это?» – метались мысли, и она видела себя со стороны: изваяние с расширенными глазами. Понимала, что надо бежать, кричать, но не могла сдвинуться с места. Первый ожог боли сдавил горло протяжным стоном, и сразу же чернота, безмолвная, тихая, проглотила Карину целиком и полностью…
Вытаскивая застрявший в груди нож, человек тихо выругался. В его руках осталась лишь рукоятка. Кровь на темной одежде была почти незаметна. И все же он быстро переоделся, сложил окровавленные вещи в пакет и нагнулся над Кариной. Смерть уже сковала черты ее лица, студила тело.
Из кармана убийцы выскользнул длинный узкий листок, упал в разлившуюся на паркете лужу крови. Кровавые брызги запачкали изображение – репродукцию картины норвежского художника Эдварда Мунка «Крик». Он это заметил, однако поднимать закладку не стал. В последний раз осмотрев распростертое на полу прихожей тело женщины, человек захватил свой пакет и осторожно закрыл за собой дверь…
Исключительный случай. Журналистка и писательница Лика Вронская проснулась задолго до того, как запрограммированный на шесть утра музыкальный центр взорвался темпераментной латиноамериканской песенкой. На соседней подушке безмятежно похрапывал бойфренд. Ее сладкое счастье, ее Пашка. Смешной вихор на затылке, полосатая тельняшка. Упитанный, как бегемотик. Самый лучший. В его любовь она кутается уже несколько лет. Очень теплое одеяло. Хочется верить, что так будет всегда.
Закончив лирические размышления, девушка выскользнула из постели и отключила музыкальный центр. Пусть Паша спит. Вообще-то она тоже любит понежиться до полудня в кровати. Работа, как говорится, благоприятствует. Самое главное и в статьях, и в книгах – писать с душой, сдавать вовремя. А уж когда их писать и когда просыпаться – дело десятое. После обеда Лика заезжала в редакцию, ходила на пресс-конференции и интервью, потом мчалась домой к компьютеру. В нем жили самые разные люди, которые любили, страдали и иногда убивали друг друга. Увы, закон детективного жанра. Нет трупа – нет детектива. Пик активности придуманных, но совершенно независимых и самостоятельных персонажей приходился на два часа ночи. А почему бы и нет, если потом можно вволю отоспаться?
Только вот сегодняшнее утро было особым. Нетипичным. Лика Вронская проснулась ни свет ни заря, чтобы отправиться в морг. Ее слишком долго не пускали в это учреждение, и теперь, получив то, к чему стремилась, она собиралась со скоростью реактивной ракеты.
Приняв душ и влив в себя большую кружку крепкого кофе, Лика слегка подкрасилась и уселась на угловой диванчик возле кухонного стола.
«Любимый, – написала она в блокноте. – На завтрак подогрей гречневую кашу и котлеты. Тарелка в микроволновке. Я поехала к родителям помогать перевозить вещи на дачу. Ремонт – это ужасно. Целую тебя, солнышко…»
Прикрепляя магнитом листок к холодильнику, она испытала легкие угрызения совести. Воспитана так – плохо это или хорошо – все время говорит правду. Вот такая она – Лика – с копной светлых волос, в джинсах и на высоких каблуках.
«Нет, формально я все-таки не вру, – рассуждала Лика, набрасывая легкую сиреневую куртку. – Ремонт родители действительно затеяли. Мусечка стала совсем невменяемая, говорить с ней не возможно ни о чем, кроме плитки и обоев. У папы важная спецмиссия. Защитить от строителей сделанные собственными руками антресоли. Мама столько лет его пилила, пока он совершил этот подвиг. Теперь аргументы о том, что в современных квартирах антресоли заменяют встроенными шкафами-купе, на отца не действуют. А вещи я действительно помогу перевезти на дачу. Просто чуть позже. Мне очень надо увидеть смерть. Но Паша так расстраивается, когда я лезу не в свои дела, что лучше ему ничего об этом не знать. Пусть пишет свои программы и ни о чем не беспокоится».