Проклятие Эдварда Мунка
Шрифт:
– «Залетных» точно не было?
– Две разборки на участке. «Мамок» пытаются потеснить. И группа, которая по магнитолам работает, все хочет вычислить, что же за чужак так ловко тачки вскрывает. Прохожих грабят, но без «мокрухи». Да зуб даю, не мои это.
Попрощавшись с Данилой, Паша бегом помчался к метро. Что ж, хоть что-то выяснил. Теперь версию о случайном нападении можно со счетов сбросить. Звонок тот на сотовый уже установлен по данным оператора мобильной связи. Из таксофона возле Брюсова переулка звонили. Возбудивший дело об убийстве Сомова следак очень рассчитывает, что Седов и убийством
– Скоро буду, дорогая. И подгузники куплю. Нет, что ты, не забуду, – доносилось из-за двери Володи.
Паша вошел в кабинет, сел на стул, сочувственно посмотрел на следователя. Жена у него та еще штучка. Чуть что не по ней – Людмила хвать ребенка и деру к родителям. Над Седовым тайком вся прокуратура хихикает…
Выслушав новости, Володя помрачнел. Он смахнул с плеча недовольно чирикающую Аминистию и потянулся за сигаретой.
– Да, Паша, ты заколотил последний гвоздь в мой гроб. Если убийство Сомова связано с нашими трупами, то каким образом – непонятно совершенно.
Паша усмехнулся.
– А что многочисленные подозреваемые?
Седов огорченно махнул рукой и сказал:
– Они полны решимости взять на себя все нераскрытые трупы. Подозреваю, если спросить их прямым текстом, вы ли убили художника, они хором скажут: конечно. Убили. Мы и только мы. Неизвестно зачем, но порешили человека. На допросах же знакомство с Сомовым отрицают. Правда, с учетом их рвения, я уж не уточнял, что гражданин мертв…
Коротко характеризуя следовательский день, можно сказать следующее. Седову откровенно морочили голову. И Саша Сулимский, и Наталья Перова во время следственных экспериментов отчаянно кололи муляжами манекены. Но это ж такое дело. Если не имеешь к этому никакого отношения – то при всем желании экспертов не обманешь.
– Я уже Сулимского пугал, – жаловался Володя. – Говорю: мальчик, переведут тебя в общую камеру, и там тебе быстро покажут, что такое настоящая мужская любовь.
– Так, может, ты это… организуй. Топчемся же на месте.
Седов досадливо щелкнул по лежащему на столе белому черепу.
– И останутся от Сулимского рожки да ножки. С его-то длинными волосами и конфетной рожей изнасилуют, даже если выпендриваться не будет…
Глава 10
Анна Александровна шла по центральной улице Перова. Название лишь одно – Центральная улица… Домики одноэтажные, лавочки, заборы кое-где покосившиеся. Городской статус населенному пункту присвоили недавно. По сути, как был Перово поселком городского типа, так им и остался. Кинотеатр, ресторан, столовая, почта и магазин. Вот и все местные достопримечательности. Молодежь – та, что в Москву сбежать не сумела – все больше вокруг кинотеатра собирается. Ну а что Анна Александровна в кино-то забыла? Немолода. Внуки уже, слава богу, подрастают. К тому же сейчас по телевизору столько фильмов хороших показывают про любовь. Только смотреть успевай. А вот в магазин она ходит с удовольствием. И покупки любит делать, и с продавщицей Зиной парой слов перекинуться. Зина звонила недавно. В магазин свежую
Анна Александровна сошла на обочину, пропуская небольшой светло-голубой автомобиль, и с любопытством оглянулась. Вроде непохожа машина на те, что обычно приезжают в Перово. У внучки Захаровны тоже маленькая машинка, но красная…
Автомобиль остановился у забора дома Анны Александровны, и она сразу же заспешила к вышедшей из машины девушке.
Незнакомка нерешительно поглядывала на калитку. Трезор, просунув черную морду между досками забора, угрожающе зарычал.
– Трезорка, тихо! Не бойтесь, он не кусается. Вы ищете кого-то?
– А вы – Анна Александровна? Тогда я к вам. Я уже в префектуру подъезжала. У вас полгорода – Перовы.
– Это точно. Ну, пойдемте в дом тогда, что же мы на улице стоим. Трезор, да замолкни! Как ты гостей встречаешь?! Чем могу быть полезна? Вы по какому вопросу?
Девушка потопала на крыльце, стряхивая налипший на ботинки снег, прошла в прихожую.
– Вот сюда можно куртку повесить. Не разувайтесь. Чайку выпьете? С печеньем? У меня есть вкусное печенье. Давайте на кухню сразу.
– Анна Александровна, вы тоже присядьте, пожалуйста, – девушка села за стол, забарабанила пальцами по клетчатой клеенке. – Меня зовут Лика. Я по поводу вашей сестры Натальи. Мне в конторе сказали, что Наталья Александровна Перова – ваша сестра. Я уж там не стала распространяться…. Но городок у вас небольшой. Все равно все со временем все узнают.
Настенные часы с кукушкой вдруг начали расплываться. Анна Александровна едва слышно прошептала:
– Что с Наташей? О чем узнают?
– Ваша сестра призналась в убийстве трех человек. А девушка в конторе – молоденькая совсем. Она Наталью Александровну, я так поняла, лично не знает. К вам направила. Но, видимо, когда-то давно какая-то история с вашей сестрой приключилась. Во всяком случае девушка сказала, что Наталья Александровна – душегубка…
Анна Александровна встала из-за стола, достала из буфета чашку, накапала валерьянки.
Все люди помнят. До сих пор сплетничают. И ведь знают же, что заплатила сестра за свои грехи. Наказана. Раскаялась. Наталья не могла никого убить. Там, в Москве, просто что-то напутали…
…Хоть и младшая сестренка, а все равно – лучшая подруга. Аня с Наташей всегда не разлей вода были. Никаких секретов друг от друга не держали. Сплетничали, про парней шушукались. Пошушукаться было о чем. На обеих сестер, красивых, стройных, с черными длинными косами, мальчики заглядывались.
Только когда в Перово новый секретарь комсомольской организации Кирилл Чалышев приехал, Наташу как подменили. Тихая стала, задумчивая. Самого видного кавалера своего, Васю, бросила. Сказала, чтобы он не приходил больше и охапки сирени не приносил.
– Да что ты в Кирилле этом нашла? Лицо рябое, росточком невысок. Он у нас год-два побудет, а потом на повышение пойдет, и все, поминай как звали. И жена у него молодая есть, в Москве в институте учится. Хватит по нему сохнуть. Пошли, на танцы сходим, – тормошила Аня сестру. – Другого начальника тебе найдем, еще получше Кирилла.