Проклятие рода Радзивиллов

Усачева Елена Александровна

Библиотека была еще пустой и гулкой. Монитор нехотя помигивал, выдавая таблицы загрузочных программ.

Все, что ей вчера рассказал Николай, подтвердилось. И про памятник, и про родовое проклятие, и про гибель Барбары, скорее всего отравленной Боной, и про смерть Софьи.

Кэт медленно поднялась. А ведь она так и не сказала «Да». Хотела, но не успела. А если он погиб?

Кэт бросила взгляд на настенный календарь. Полнолуние должно было быть завтра. Но и сегодня, если ночь окажется ясной, луна будет хорошо видна.

— Мне

нужен раздел мифологии, — подошла Кэт к молоденькой библиотекарше.

Через полчаса она выходила из университета со стопкой книжек. Оставшееся до вечера время просидела около памятника на бульваре Вокечю. Пышная, словно развевающаяся на ветру юбка, узкие рукава с буфами на плечах, из-под чепца выбиваются волосы. Многие годы Барбара вынуждена была прожить вдали от любимого. Расстояние не убило любовь, оно только еще сильнее привязало их друг к другу. И именно эта любовь спасла… История может повториться. Софья Слуцкая наверняка знала, отчего умерла Барбара, и она тоже пыталась спасти свой род. Отчего бы ей, Катерине Слуцкой, не завершить начатое дело?

Не заходя домой, Кэт отправилась на автобус.

Парк был полон людей. Белая арка входа в Ботанический сад перегорожена железным заборчиком. Кэт пришлось долго идти по дороге вдоль леса, пока человеческие голоса не остались далеко позади. Никакого оцепления здесь не было. Деревья у нее над головой тревожно затихли, ожидая ночи. Книжки оттягивали руки.

Дошла до первой же поляны. Прислушалась.

— Николай Радзивилл, — первый раз робко позвала она.

Ей показалось, что где-то шоркнули кусты от быстрого движения.

Конечно, она могла ошибиться, и профессор действительно всего лишь ранен. Тогда он должен прийти сюда, чтобы завершить недоделанное — убить ее. Но куртка! Вряд ли она сама накрылась курткой Николая. Значит, он где-то здесь.

— Николай Радзивилл! — снова позвала она. Голос окреп. Она переступила с ноги на ногу, коснулась короткого ежика волос. — Я пришла, чтобы сказать…

Показалось, что слышит голоса, поэтому запнулась. Пока оглядывалась, совсем забыла, где она и что. И вдруг прямо на нее глянули темные звериные глаза. От неожиданности попятилась. Книги посыпались на землю, одна больно ударила по голой ноге.

— Я тут кое-что прочитала! — сбивчиво забормотала она. — Тебе можно помочь!

Волк мигнул и отвернулся.

— Подожди! — пошла следом Кэт. — Я не сказала — спасибо!

Оборотень демонстративно шваркнул хвостом по стволу дерева, скрываясь в лесу.

Кэт в отчаянии сжала кулачки.

— Я люблю тебя! — крикнула она, вытянувшись в ту сторону, куда ушел зверь.

Лес прошелестел листьями мимолетного ветерка и смолк.

«Ну и пожалуйста!» — Теперь Кэт злилась сама на себя. Сколько раз давала себе зарок не вылезать вперед со своей любовью. Теперь этот волк сидит где-нибудь под кустом бузины и смеется.

Она в сердцах пнула книжку и прямо в платье села на землю.

— Извини, ты что-то сказала? Я не

расслышал.

Маленькой расправленной пружиной она вскочила на ноги.

Лицо оцарапано, светлые волосы разметались по плечам, куртку держит в руке, штанина порвана. Тряпичная повязка на ее руке… Так вот откуда ткань.

— Ты вчера забыла. — Николай положил к ее ногам черную сумку. — А я слышу, кто-то меня зовет. Подумал: кому бы это быть? Вроде бы для смерти еще рано.

Они стояли друг напротив друга, и она чувствовала, как ее качает из-за того, что сильно колотится сердце. И этот шаг она сделала только потому, что ее что-то толкнуло вперед. Нет, она не собиралась ничего повторять, просто каким-то непонятным ей образом оказалась в горячих объятиях. И он снова целовал. Целовал жарко.

— Я помогу тебе, — бормотала несуразное.

— Не надо, — смеялся он.

— Но я люблю тебя.

От этих слов ей становилось еще жарче. А Николай вдруг расхохотался, уткнувшись в ее волосы. Рассмеялся тяжело, словно смех с кусками плоти выходил у него из груди.

— Значит, все закончилось? — прошептала Кэт, не понимая, что с ним происходит.

— Все только начинается, — выдохнул он, снова жадно прижимая ее к себе. — Не боишься стать еще одной страничкой в легенде нашего рода, Катерина Слуцкая?

— Когда завершается одна легенда, начинается другая. — Говорилась глупость, неуместное, но других слов сейчас не было. — Я теперь тоже оборотень?

Кэт привстала на цыпочки, чтобы снова поцеловать его. Но он легко подхватил любимую под локти, поднимая до уровня своих глаз.

— Будем надеяться, что мы оба люди. Я не знал, что Жицкий один из моих преследователей. Их много, следят, чтобы я не нарушил проклятие Сфорцы. Тогда мировое зло покачнется… — Усмехнулся. Так тепло, так по-доброму. — Падет перед твоими прекрасными очами. Они думают, быть оборотнем легко, и сами суются под мои зубы. Не зная того, что лучше человека природа не придумала ничего.

От волнения Кэт бестолково гладила его по плечу, боясь поднять глаза. Так хотелось для него что-то сделать. Что-то очень нужное. Что такое ее любовь? Этого мало. Надо спасти, заслонить собой от горя.

— Вероятно, мне надо соврать, что все четыреста лет я ждал только тебя? — усмехнулся Николай.

— Не надо, — закрыла она его рот ладонью. — Сам говорил — это начало, значит, никто никого не ждал.

Николай осторожно поставил Кэт на землю, повернулся к верхушкам деревьев.

— Полнолуние завтра. Сегодня будет пасмурно. Думаю, день перерыва у меня есть. А то, может, и целая вечность.

Он подхватил ее сумку, собрал книги и широко зашагал прямо через кусты. Егеря, столпившиеся у выхода из парка, с удивлением встретили появившуюся пару.

— А вы что здесь делаете? — накинулся на них старший.

Кэт засмеялась от беспомощности этого вопроса и побежала вперед, увлекая Николая за собой. Лесничие расступались перед ними.