Проклятие замолчавшей королевы
Шрифт:
– Вы хорошо сделали, что согласились надеть королевский подарок, – сказала Альма вечером, расчёсывая мне волосы перед сном.
– Если король не видит во мне невесту, тем лучше, – с достоинством ответила я, глядя на своё отражение. – Может, скоро мы отправимся домой. Скажи лучше, что ты думаешь о письме?
– Матушка советует вам забыть о женихе, ярла. Тут и думать нечего, – проговорила Альма, взбивая подушки. – И раз меня приставили оберегать вас, скажу больше: не пишите ему. Возможно, это спасёт ярлу жизнь.
2
Совет Альмы вызвал во мне глухое раздражение, но спорить сил не было. Я только смерила нахалку уничижительным взглядом и легла в постель, отвернувшись к окну.
С чего это служанка позволяет себе подобные речи? Не иначе, как умом тронулась! Или вдали от дома она возомнила себя равной урождённой Виртанен?
Уязвляло и то, что в словах Альмы мне слышалась горькая правда. Как бы там ни было, но она была хорошо образована и достаточно умна, чтобы разглядеть истину, скрытую за вензелями этикета. С этой мыслью я и заснула, едва голова коснулась подушки.
Утром все страхи показались мне надуманными, и я уже готова была сесть за письмо, как вдруг обнаружила, что чернила, вчера ещё доверху наполнявшие склянку на столе, засохли. Да, я всё-таки добилась вчера того, обы их принесли, но оказалось, что напрасно.
– Это вам знак, – мрачно промолвила вертевшаяся тут же Альма. Она в который раз перетряхивала и расправляла одежду из шкафа, будто сейчас не было ничего важнее.
Ответить ей я не успела, поскольку ровно в десять, после лёгкого завтрака, ко мне явилась младшая модистка – дама весьма внушительных размеров, что не мешало ей двигаться плавно и быстро. Такой же была её речь.
– Меня зовут Дорта, ярла, – сказала она, едва переступив порог и поклонившись. Толстая ярко-рыжая коса болталась за её спиной в такт движениям, будто живая. – Я сделаю вам причёску, подобающую приличной молодой девушке, приглашённой за королевский стол.
Улыбка модистки сделалась подобострастной и одновременно ироничной.
Не успела я ответить, как дама решительно, словно вражеский корабль, призванный одним видом сломить сопротивление противника, направилась ко мне.
– Погодите! – я встала и жестом показала модистке, чтобы та умерила свой пыл. – Я хочу знать, что именно вы намерены делать.
– Ну, покрасить тебя я не успею, – печально вздохнула Дорта, поставив саквояж на стул и скрестив руки на груди. Она окинула придирчивым взглядом мои волосы, словно видела перед собой что-то не слишком впечатляющее. – Но не расстраивайся, не всем же быть рыжими!
– Сомнительная ценность! – хмыкнула Альма, в очередной раз выглянув из-за створки шкафа.
– Не слушайте деревенскую прислугу, ярла! – официальным тоном подытожила Дорта, вмиг превратившись в сухого профессионала, торопливо раскладывающего на туалетном столике ножницы и гребешки со шпильками. – Я здесь не первый год живу и понимаю, что нравится здешним модницам. И тем более Его Величеству! В былые времена ярла Юлианна пользовалась только моими услугами, а потом…
– Что потом? – подхватила я, вся превратившись в слух. В зеркале, перед которым усадила меня Дорта, я поймала её смущённый взгляд.
– Потом, когда ярла отказалась следовать моим советам и пользоваться услугами, доверив столь важную деталь как причёска горничной, она потеряла расположение Его Величества. Да продлит Всеблагой его дни!
Дорта столь сильно вонзила гребень мне в волосы, что на глазах выступили слёзы. Больше она этой темы не касалась и игнорировала все вопросы, которые задавали мы с Альмой, словно заранее сговорившись. Модистка отмалчивалась, отделываясь улыбкой или дежурными комплиментами. Не разговорило её и упоминание о случайной встрече с бывшей фавориткой в Малой галерее.
Итогом стала довольно лаконичная причёска, которая меня вполне устроила. Забранные наверх волосы и мелкие кудри, струящиеся по шее, придавали мне игривый, но вполне пристойный вид, далёкий от образа бездумной жертвы моды.
Стоило Дорте покинуть мою комнату, как тут же явилась Марта, с услужливой улыбкой и затянутыми в крысиный хвостик серыми волосами.
– Я помогу вам одеться, ярла, – произнесла она, бросив на Альму, убиравшую туалетный столик, полный превосходства взгляд.– Времени осталось совсем мало.
На этот раз я не стала спорить и позволила горничной выполнить её работу.
Чем меньше оставалось времени до званого обеда, тем тревожнее становилось на душе. В нашем замке тоже раз в сезон проходили торжественные обеды и ужины, поэтому я знала как себя вести за столом и что говорить, но всё же раньше среди приглашённых не было особ королевской крови. По большей части у нас обедали соседи или знатные ярлы из Норда.
Вспомнив об этом, я совсем загрустила. На одном из подобных празднеств Стилин впервые признался мне в своих чувствах, и я ответила взаимностью. Тогда казалось, что небо всегда будет безоблачным, и даже если наступит зима, то мы проживём её вместе.
Казалось бы, чего проще – провалить отбор и уехать назад. Однако, глядя в зеркало на незнакомку с гладко зачёсанными волосами, облачённую в белоснежный шёлк, по которому расползались ярко-алые невиданных размеров маки, я с тоской подумала, что по какой-то неведомой мне причине, задержусь здесь надолго. В атмосфере, пропитанной тайнами и чужим влиянием.
– Вот так, ярла, – запыхавшись, произнесла Марта, вставшая с колен, для того чтобы поправить складки на платье. – Вы просто красавица!
В голосе горничной звучали искренние чувства. Наверное, впервые за всё время нашего знакомства.
Я обернулась к Альме, ожидая встретить её ироничный взгляд, но вместо этого наткнулась на растерянность на лице кузины, которая смотрела на меня, как на незнакомку.
– Очень красиво, ярла, – выдавила она и почтительно склонила голову.
Я хотела было пошутить над её смущением, но дверь неожиданно распахнулась, и в комнату энергичной твёрдой походкой вошёл высокий темноволосый мужчина, одетый в праздничный камзол, из-под которого выглядывал ворот белоснежной рубашки. Он был бы красивым, если бы не родимое пятно на лбу, фиолетовым пламенем сползающее на правое ухо.