Проклятое дитя. Дилогия
Шрифт:
Видя, как я вновь вгрызся в беззащитную шею Лалы, на лице Адлера вновь появилась паника и настоящий ужас. Хоть я не видел его лица в данный момент, но я знал, что так все и было. Правда он все равно не мог мне помешать, за что я крайне благодарен его состоянию. Я чувствую себя довольно паршиво из-за этого чувства радости, но ничего не могу поделать, Лала важней.
Кровь опять начала собираться на шее Лалы, но она меня мало волновала. Я не стал терять зря время и направил весь оставшийся воздух тьмы прямо в открытую рану на шее и начал накачивать им все тело Лалы. На ее лице отобразилась целая гамма эмоций, которая доказывала, что ей до одури больно. Как же хорошо, что она без сознания и не чувствует всего этого ужаса. Уж я-то знаю насколько это больно, когда кислота растворяет тебя изнутри.
Сейчас мне не нужна такая большая кислотность в моем воздухе тьмы, а потому я впервые решил попытаться сделать то, что ранее никогда не приходило мне в голову в связи с ненадобностью, а именно снизить урон от моей собственной атаки.
Когда весь воздух тьмы скрылся в теле Лалы мне более не нужно было прилагать огромные усилия по его контролю и именно поэтому я старался как можно быстрее снизить последствия от разложения моего кислотного воздуха. Получилось у меня конечно так себе, ведь на лице Лалы все еще была просто непередаваемая маска боли и страдания, но это явно было лучше, чем пару мгновений назад.
Вновь бросив все силы на контроль воздуха, я старался не прикасаться к здоровым участкам тела внутри Лалы, что хоть немного должно было снизить урон ее телу из-за моего вмешательства и начал пытаться почувствовать нечто инородное своим шестым чувством, которое я осознал совсем недавно.
Оказалось, что мои глаза совсем необычные. Кажется, я вижу то, чего не дано видеть большинству других людей. Мана в зачарованных предметах, ауры других существ, лук Линды – все это я видел и чувствовал, но вот другие люди так не могут делать. Я попытался настроить свои глаза и чувства на поиск болезни, но как бы я не старался этого сделать, у меня попросту ничего не получалось. Все же это была не магическая боле…
Стоп! Магия…! И что, что магия? Нет, я не зря зацепился за это слово. Мой мозг уже должен был понять в чем тут дело, мне просто нужно вытащить эту информацию на поверхность. Думай! Думай!
– Эй, магические болезни, живо! – прокричал я тому самому голосу, который целых 2 раза уже помогал мне с этим нелегким делом. Я надеялся, что он поможет мне в третий раз и я не ошибся.
– Зачем те… Стоп! Магическая болезнь?! Ты что, заразил ее чем-то?! – удивляясь прокричал голос, но позже явно собравшись, прокричал спустя пару секунд – Алан, симптомы подходящие под все что с ней происходит могут быть только у Лайрен Соул! Не пытайся исцелить ее тело, лечи душу!
Душу?! А ведь и правда, мое исцеление просто ускоряет естественную регенерацию тела. На душу она вообще никак не влияет. Неужели именно поэтому я ничего не мог сделать?
Ладно, попробуем. «Глаза ясности», в мыслях дал имя своим глазам в надежде на привязку этих слов к их активации. Ура, получилось, теперь я вижу намного четче любое проявление своей магии внутри ее тела. Правда вот душа… Она в сердце, я это помню. Адлер говорил, что сердце — это материальный сосуд души. Значит туда мне и дорога.
Решив так я направил весь свой воздух прямо в сердце Лалы. И вот, когда я наконец-то добрался до своей цели меня ждала пренеприятнейшая новость, точнее осознание. Я не знаю что делать. Как мне повлиять на душу другого существа? Я ведь…
[Способность Пожиратель душ частично разблокирована. Влияние на души других людей разрешено. Воспоминания остаются закрытыми]
Что?! Воспоминания? Пожиратель душ? Влияние на души? Что это?
Пофиг, сейчас не до этого. Если я могу влиять на души других, просто прекрасно. Так, и как мне активировать эту способность?
И вот, когда я пожелал залезть внутрь души Лалы я почувствовал, как мое сознание постепенно начало куда-то засасывать. В начале я испугался, думал, что снова начинаю поддаваться безумию. Я противился этому, старался как можно дольше держать свое тело в сознании, но все бесполезно. В конце концов я отрубился, с огромной горечью от осознания того, что я, даже не смотря на весь свой нелегкий труд, не смог ничего сделать для ее спасения. Прости меня, я все так же бесполезен. И с этими мыслями я провалился во тьму.
Глава 72
– Монстр! Монстр! Монстр! – кричали маленькие дети примерно 5-6 лет забрасывая камнями маленькую девочку примерно такого же возраста.
– Отродье демона! Чудовище! – продолжали они кричать все новые и новые оскорбления.
– Как такие уродины как ты вообще посмели родится на свет?
Девочка слушала все эти оскорбления, и ей только и оставалось, что прикрывать свою голову руками в надежде на то, что ни один камень не сможет ударить ее по голове. По лицу у нее стекали слезы боли и разочарования от таких слов, ведь она всего лишь хотела подружиться с этими детьми. Она просто хотела завести первых в своей непродолжительной жизни друзей и вот как они ее встретили.
– Ха-ха-ха! Чудовище плачет! Вот умора! – смеялись над слезами этой девочки остальные дети, а один из самых высоких демонов среди них, тот у кого и рога были заметно длиннее, что показывало его необычное и даже более высокое происхождение, подошел к девочке и схватив ее за волосы потянул на себя. Противно посмеиваясь будто он совершил подвиг и подчинил какого-то диковинного монстра, он повалил эту девочку на землю и упер ее лицо в пол, при этом удерживая свою левую руку у нее на затылке. При этом правую руку он поднял высоко в небо и прокричал.
– Рэманд Лидрейн! Победитель чудовища доппельгангера! Славьте имя вашего героя! Я тот, кто защитит вас во что бы то ни стало!
– Рэманд Лидрейн! Рэманд Лидрейн! – кричали дети настолько неистово, что вся деревня ходило ходуном из-за их криков. Взрослые, что выглядывали из своих домов из-за подобного шума видя, что дети попросту издеваются над каким-то ребенком хотели было выйти и наказать этих малолетних ублюдков, но когда каждый из них подходил к ним и смотрел на лицо поваленной на землю девочки, в их взгляде появлялось презрение вперемешку с небольшим страхом. Гладя каждый своего ребенка по голове, они всегда говорили одно и то же.