Проклятые чувства
Шрифт:
– Не то чтобы я прям хорошо знала убитого, – ответила мне женщина, – но знала, что его зовут Николай, фамилию не знала, да и зачем мне. Дочку его знала, частенько она своего папаню навещала, целые пакеты продуктов приносила. Мне бы мои столько приносили. А то нарожали внучат и сбагривают мне, а продукты, бабушка, сама покупай…
– Зоя Ивановна, скажите, к убитому Лазареву Николаю приходил кто-нибудь еще в гости, кроме его дочери?
– Хм… В том-то и дело, что больше к нему посетителей я не видела.
– А из этого дома он с кем-то общался?
– Вряд ли. Он тут живет чуть больше года, и за это время я ни
Хозяйка квартиры замолчала и выжидательно посмотрела на меня. Я же на некоторое время призадумалась, о чем мне спросить эту разговорчивую женщину.
Я неожиданно вспомнила про сумку, в которой дочь убитого нашла странные вещи, похожие на колдовской подклад. Почему-то изначально у меня была версия, что кто-то побывал дома у хозяина сумки и подбросил ему туда кладбищенскую землю и записку с недобрым заговором. Но ведь подбросить такие вещи можно куда угодно, необязательно в сумку. А из этого следует, что наш убитый пенсионер куда-то уходил или уезжал с этой сумкой…
Я сделала еще два глотка воды и спросила:
– Вы не в курсе, Николай Лазарев никуда не уезжал или, может, отлучался на длительное время, например, на несколько дней? Меня интересуют дни… примерно в течение месяца до его убийства. Или, может, вы видели его с дорожной сумкой?
– Вы знаете, видела! – воскликнула женщина и зачем-то так стукнула рукой по столу, что я аж вздрогнула.
– Когда это было? – тут же спросила я.
– Дайте вспомнить… Да прям вот недавно было. Кажется, за неделю до его гибели. Точно! – и снова удар ладошкой по столу. – Да-да, как раз была моя смена. Дело было вечером, примерно… часов девять, может, чуть больше. Я как раз поливала цветы, поэтому сразу увидела, как он вошел. Уставший такой, словно с дороги. Да, видимо, так и было, потому что у него в руках была дорожная сумка.
– Вы можете описать эту сумку, хотя бы приблизительно?
– Да обычная сумка, дорожная, темная такая, старомодная, молодежь сейчас с такими не ходит.
– Вы о чем-нибудь разговаривали с мужчиной в тот момент?
– Да! – важно ответила женщина. – Он поздоровался, а я спросила, мол, откуда вы? Уезжали куда? Он даже сумку помню на пол поставил и ответил: «Да вот решил на родину съездить». А я его после этого спросила: «Ну и как в родных местах, небось хорошо?» А он мне: «Родные места-то хорошие, да лучше бы, наверно, не ездил…» – и махнул так рукой, словно ему все надоело. Вот!..
– Вы, случайно, не в курсе, где находится родина Николая Лазарева?
– Нет, этого я не знаю. Он не говорил, а я и не спрашивала. Вы у его дочери спросите, уж она-то точно знает.
– Обязательно спрошу. Больше вы в тот вечер ни о чем не разговаривали?
– Нет. Он поднял свою сумку, пожелал спокойной ночи и направился к лифту.
– Спасибо вам, Зоя Ивановна, что уделили мне время. Если у меня возникнут вопросы, я снова к вам наведаюсь. – Я встала и направилась к двери.
–
– Обязательно посмотрим. Всего доброго.
Выйдя на площадку, я посмотрела на часы, время было еще не очень позднее, поэтому я решила навестить еще одну пожилую жительницу этого дома, благо спуститься надо было на один этаж ниже.
После минутного разговора через дверь бдительная женщина наконец впустила меня в недра своего жилья.
– Простите, не знаю вашего отчества… – начала я, оказавшись в прихожей.
– Михайловна я. Лидия Михайловна. Простите, уважаемая, можно посмотреть ваши документы, – попросила она и водрузила на нос очки, которые до этого держала в руках. Видимо, до моего прихода женщина преспокойно предавалась чтению.
Изучив мой ненастоящий краснокожий документ, она пригласила меня в кухню, попутно заметив:
– Что-то вы поздновато делаете свои визиты, уважаемая Татьяна Александровна.
– Извините, так получилось. Со всеми пообщалась, остались только вы.
– Небось голодные, вот так весь день на ногах. Может, вам чаю, могу пирогом угостить.
Я благодарно улыбнулась.
– Благодарю, не стоит. Я к вам ненадолго. Вы же в курсе, что у вас в доме на четвертом этаже произошло убийство. Убили пенсионера, некоего Лазарева Николая. Скажите, вы знали потерпевшего?
– Нет, не знала, – не думая, ответила женщина.
– То есть вообще, никак не знали?
– Никак. Когда Евдокия мне рассказала, кого убили, то я вообще не могла понять, про кого она говорит. Может, я и встречалась с этим мужчиной в подъезде или лифте, точнее сказать, пересекалась, но внимания на него не обратила. Вообще, как я понимаю, его мало кто знал из нашего дома, вчера вечером с постояльцами у подъезда на лавочке разговор завели об этом… так о чем еще говорить – убийство в доме было, сенсация, что вы… – при этом женщина криво усмехнулась, давая понять, что относится ко всему происходящему с иронией.
Я обратила внимание, что Лидия Михайловна чем-то похожа на свою подругу Евдокию Михайловну. Даже мелькнула мысль, что они сестры, но тут же отмела эту версию – внешне женщины были абсолютно разные. В отличие от своей подруги, Лидия Михайловна была более широкой в кости и выше, черты лица более крупные, округлые щечки и нос картошкой. Но вот повадки, манера говорить выдавали в ней тоже человека интеллигентного, культурного и начитанного.
– Вы, наверное, давно дружите с Евдокий Михайловной? – спросила я только для того, чтобы утвердиться в своих наблюдениях.