Проклятые приносят несчастья
Шрифт:
«Беги» – кричала надпись, заставляя сердце биться чаще, от подступающего страха.
– Эй? – сев позвала она – Меня кто-нибудь слышит? Мне плохо.
Ответа не последовало.
Обхватив себя руками, она поднялась на ноги, и обошла комнату.
«Беги» – было на месте.
– Эй, народ! Хотя бы стакан воды дайте!
Смет моргнул, мелодия на секунду запнулась. Отшатнувшись к стене, Кристина зажмурилась.
Сон. Это сон.
Раздражающе играла музыка. Резкий белый свет пробивался через закрытые веки.
–
В комнате всё так же. Свет, музыка, будь она трижды неладна.
Осторожно приблизившись к кровати, Кристина провела пальцами по абсолютно белой стене. Надписи не было.
– Лучше не становиться. – покачала она головой и, надеясь вырваться из затянувшегося сна, вновь легла спать.
Бесцельное существование, пожалуй, стоит приравнять к пыткам. Врачи ходить перестали. Опрос проводили по громкой связи, на вопросы не отвечали. Если Кристина начинала бунтовать, требуя ответов, они обрывали связь, оставляя сводящую с ума музыку.
Свет и Тьма, она уже ненавидела этот навязчивый мотив!
Как-то раз после очередного опроса, Кристина сидела, привалившись к стене, мечтая хотя бы о мячике, когда услышала хлопок двери. Дверь её камеры была закрыта.
– Ты закончил? – спросил женский голос из динамика.
– Да, сейчас заполню форму и пойдем.
Стараясь не реагировать, Кристина продолжила пялиться в стену.
– Жуть. Сколько она уже там?
– Четыре дня.
Всего четыре дня?! Казалось, прошла неделя не меньше!
– Бедная. – вздохнула женщина – Вы бы ей хоть книжку дали.
– Не жалей её. Ты просто не видела, что тут по ночам твориться.
Что, демоны вас возьми, твориться? – холодея вопрошала Кристина, но не посмела открыть рот и высказать вопрос вслух, надеясь, что они и дальше будут не замечать, что микрофон включён.
– Что твориться? Бегает по потолку? – как-то неестественно хихикнула женщина.
Случилась небольшая пауза и звук быстро перелистываемой бумаги.
– Да. – с нажимом произнес он – Я почти закончил, пойдем.
– Ой, прости. – смущенно буркнула она и быстро возвращаясь к участливой манере спросила – Всё настолько серьезно?
– Очень серьезно. – с напряжением в голосе произнес он, явно не желая продолжать разговор.
Девушка кашлянула, но её собеседник молчал. Вновь зашуршала бумага.
– А почему серьезно… ой, нет, не та строчка.
Кто-то резко подорвался со стула так, что тот с шумом проехался ножками по полу и звук пропал.
Кристина продолжала сидеть у стены, глядя перед собой. На стене у кровати сохранилось едва различимое розовое пятно.
Кто-то выключил и включил свет. Хотели сымитировать перебои с электричеством, но забыли про музыку. Кукольные мелодии продолжали играть.
Подслушанный разговор звучал неестественно, словно плохо отрепетированная пьеса, где актеры переигрывают, а режиссёр запил и уснул в оркестровой яме. Странно и неестественно. Если бы они пеклись о её здоровье, не заперли бы тут. Не ограничивали общение. Выключили бы эту музыку, будь она трижды проклята.
Динамики протянули мелодию жутко исказив её и замолкли. Проклятье не удержали ни знаки, ни ограничивающий браслет. Посмотрев на сдерживающий браслет, Кристина сняла бесполезную железяку и отбросила в сторону.
Через несколько мгновений опустился экран, но вместо человека, камера снимала пустой стул.
– Кристина Игоревна, пожалуйста наденьте сдерживающий браслет. – раздалось из динамиков телевизора.
Для проклятья многого не нужно. Если оно злонамеренное, то нужен ритуал. Если случайное, достаточно сильных эмоций и их в Кристине было предостаточно.
– Будь проклят замок этой двери, музыка, что сводила меня с ума и люди, придумавшие эту изощренную пытку. – в сердцах выкрикнула она и не дожидаясь видимого эффекта, бросилась к двери. Та без проблем открылась.
Кто-то тронул её плечо и вздрогнув Кристина проснулась.
Растерянно моргая, она села, потирая лицо. Всё та же белая палата. Музыки нет. Пожилой мужчина в белом халате поверх твидового пиджака, пытающийся скрыть беспокойство за ободряющей улыбкой. Обернувшись, она посмотрела на стену, но никаких следов надписи не обнаружила.
– Ох.
– Как вы себя чувствуете? – садясь напротив, спросил он.
С доктором пришли еще несколько врачей. Бейджиков с именами они не носили, представляться не спешили.
– Пожалуйста, скажите, что это явь, а не сон. – потирая лицо, попросила она.
– Явь. – уверенно заявил доктор – Меня зовут Анисимов Павел Сергеевич. Вы можете назвать свое имя?
– Птичкина Кристина Игоревна.
– Хорошо, хорошо, а где вы находитесь?
– Климентьевская больница. – с готовностью отозвалась она – Климентьев Станислав Викторович основал кафедру психологии в НГУ. Я там училась.
Судя по тому, как расправилась тревожная складка меж бровей, ответ Анисимову понравился. Простой и легкий тест, для оценки состояния пациента.
– Это правда не сон? – сонно щурясь, спросила Кристина, с удивлением ощупывая сдерживающий браслет на руке.
– Самая, что ни на есть, настоящая явь.
– Мне сейчас такой отборный калейдоскоп бреда приснился, голова идет кругом. – она потерла виски – Спасибо, что выключили музыку. Ох, она меня с ума сводила.
– Музыку? – Анисимов бросил взгляд на коллег, те отрицательно покачали головой – Не было никакой сущности.
– Сущности? – в миг схватилась она за услышанное, холодея от мысли, что все еще во сне.