«Проклятые вопросы» Великой Отечественной. Утерянные победы, упущенные возможности
Шрифт:
23 августа 1943 года был подписан мирный договор. Согласно его условиям Советский Союз вернул себе южную часть Сахалина и Курильские острова. После долгих споров с американцами (не японцами!) Сталин добился того, что к Советскому Союзу отошел и остров Хоккайдо. Вопрос о принадлежности Маньчжурии и Кореи на этих переговорах не поднимался. Впрочем, Сталин проявил несвойственное ему благородство, в результате чего была создана Южно-Корейская Народно-Демократическая Республика. Зато наша страна пополнилась сразу тремя новыми республиками: Маньчжурской ССР, Северо-Корейской ССР и Японской ССР.
Вот к таким результатам могла привести попытка японцев летом 1942 года напасть на Советский Союз. Стремительный разгром Квантунской армии не должен никого удивлять. Экономика Японии не могла создать одновременно мощную армию, мощную авиацию и мощный флот. В положении пасынка оказалась
ЗИМНЯЯ ГРОЗА
Контрнаступление советских войск под Сталинградом и последовавшее окружение армии Паулюса повергли немецкое командование в столбняк. Во всяком случае, адекватно отреагировать на резкое изменение стратегической ситуации оно не сумело, самое странное, что этого не сделал и сам Паулюс. Сначала он бодро сообщил в Берлин, что при надлежащей организации снабжения его армия продержится достаточно долго. Впрочем, Паулюс достаточно быстро спохватился и буквально через день начал просить разрешение на выход из Сталинграда, но было уже поздно. Как оказалось, этот истерический оптимизм разделяли буквально все. Гитлер приказал стоять до конца, Геринг пообещал наладить снабжение армии по воздуху, кто-то там, на земле, заявил, что быстро деблокирует окруженную армию, хотя кто именно ляпнул последнее, сейчас установить уже невозможно. Манштейн и прочие позднее дружно открещивались и утверждали, что они всё-всё-всё знали с самого начала. И все-таки с учетом приказа Гитлера не уходить из Сталинграда у немецких генералов не оставалось иного выхода, кроме как попытаться снова прорваться к городу. Однако прорываться было некому и не с
чем — сил в излучине Дона у немцев практически не осталось, поэтому Манштейн, которому поручили командовать операцией, был вынужден изворачиваться и собирать войска буквально по взводам.
Единственной реальной силой, имевшейся в его распоряжении, оказалась 6-я танковая дивизия генерала Рауса, которая закончила отдых и переформирование во Франции и прибыла на Восточный фронт. Этого было откровенно мало, поэтому мы будем просто вынуждены начать анализ реальной операции «Wintergewitter» с ее завершающей стадии. На Восточный фронт началась спешная переброска танкового корпуса СС в составе дивизий «Дас Райх» и «То-тенкопф». Гитлер надеялся, что Паулюс продержится достаточно долго и они успеют прорваться к Сталинграду. Но перевозка такого количества войск и техники дело долгое, и дивизии прибыли в район Харькова только во второй половине февраля 1943 года, когда в Сталинграде все уже закончилось. Однако давайте предположим, что все-таки... Мытарства 6-й танковой дивизии во время переброски в Котельнико-во хорошо описал ее командир генерал Раус, трудно поверить, чтобы по той же хилой железнодорожной ветке протиснулись еще две сильные дивизии, и все-таки давайте сделаем такое допущение.
Итак, 21 ноября 1942 года генерал Манштейн, находившийся в Витебске, получает приказ отправиться на юг в район катастрофы и там сформировать новую Группу армий «Дон», чтобы попытаться «вернуть позиции, ранее занятые немцами». Прибыв туда, Манштейн обнаружил почти 400-километровый разрыв фронта и ошметки нескольких дивизий, пытающиеся что-то сделать. Верховное командование обещало ему к началу декабря 3-ю горно-стрелковую, 306-ю пехотную и 17-ю танковую дивизии — не слишком много. 27 ноября новая группа армий была создана, Манштейн получил свежесформированный LVI1 танковый корпус генерала Киршнера, штаб которого прибыл с Кавказа из 17-й армии, 6-я танковая дивизия, как мы уже говорили, вернулась из Франции, а 23-ю танковую дивизию забрали у 1-й танковой армии. Вот такой винегрет и должен был стать главной ударной силой Манштейна, причем в 23-й танковой осталось не более 70 танков. Обещанные три дивизии по разным причинам так и не появились, зато — зато! — Манштейн получил 5-ю и 8-ю румынские кавалерийские дивизии. Предполагалось нанести два удара: один из района Котельниково силами LVII танкового корпуса и из Нижне-Чирской силами XLVIII танкового корпуса генерала фон Кнобельсдорфа, но второй удар носил обеспечивающий характер. Предполагалось
11-я танковая (около 70 танков), 336-я пехотная и 7-я авиаполевая дивизии. Боеспособность последней была более чем сомнительной, но другого под рукой не имелось. Этот корпус входил в состав поспешно сформированной армейской группы «Холлидт», которая, кроме всего прочего, при помощи румын должна была удерживать фронт на реке Чир, чтобы не допустить удара в тыл наступающему LVII танковому корпусу. Причем и здесь немцы не удержались от соблазна нанести удар по расходящимся направлениям: 11-Я танковая и 7-я авиаполевая дивизии шли на северо-восток к Калачу, а 336-я пехотная — на юго-восток вдоль реки Мышкова на соединение с LVII танковым корпусом.
Вдобавок план немедленно начал разваливаться, так как советский 1-й танковый корпус нанес удар во фланг едва успевшей развернуться 336-й пехотной дивизии и смял его. Положение спасла также успевшая подойти в последний момент 11-я танковая дивизия, она отбросила советские танки, однако о наступлении на этом участке пришлось забыть. Стало ясно, что генералу Холлидту нужно думать только о том, как удержать фронт на реке Чир. Но у Манштейна не оставалось иного выбора, как начать наступление, хотя и у него дела тоже пошли наперекосяк. 6-я танковая дивизия прямо на станции Котельниково была вынуждена вступить в бой с частями советского 4-го кавалерийского корпуса и, хотя одержала победу, понесла некоторые потери и не сумела передвинуть исходный рубеж наступления ближе к Сталинграду. В общем, только 12 декабря LVII танковый корпус начал наступление вдоль железной дороги, ведущей на Сталинград. Первый удар пришелся по частям советской 51-й армии, которые не выдержали и начали отходить. Собственно, это было сложно сделать, так как армия имела в своем составе пять стрелковых дивизий и один кавалерийский корпус, сформированный в Средней Азии. Боеспособность этих соединений нельзя было считать высокой.
Танки генерала Киршнера двинулись к реке Аксай-Есауловский, форсировали ее и вышли к селению Верхне-Кумский. Однако уже на следующий день в районе Верхне-Кумского 6-я танковая дивизия столкнулась с 4-м механизированным корпусом, который возник совершенно внезапно, как чертик из коробочки, потому что на самом деле входил в 57-ю армию. Командир дивизии генерал Раус проявил незаурядную смекалку и с помощью оригинального тактического приема выиграл это танковое сражение, нанеся противнику серьезные потери. Однако на сей раз уже и сама дивизия понесла потери и потеряла день. Все это время 23-я танковая дивизия двигалась параллельным курсом справа, но в боях участия не принимала, зато левый фланг LVII танкового корпуса просто висел в воздухе.
В общем, положение немецкой ударной группировки выглядело все более и более сомнительным. Но в этот момент произошло то, что позволило Ман-штейну переломить ход сражения на своем участке фронта, — прибыла задержавшаяся 17-я танковая дивизия и, что гораздо важнее, танковый корпус СС обергруппенфюрера Хауссера, причем в составе обеих его дивизий имелись тяжелые танки «Тигр». Манштейн, не задумываясь, сразу бросил их в бой, но это «сразу» оказалось несколько отсроченным.
Впрочем, пока что общая ситуация складывалась для немцев плохо. Проблемы возникли там, где и следовало ожидать, — организовать полноценный воздушный мост немцы не сумели. Если командование Люфтваффе в Берлине считало снабжение 6-й армии по воздуху возможным, то командиры на местах — генералы Рихтгофен (4-й Воздушный флот) и Фибиг (VIII авиакорпус) — уже 22 ноября заявили, что это невозможно. Командование 6-й армии требовало доставлять каждый день 750 тонн грузов (хотя даже этого было мало) и допускало кратковременное снижение до 500 тонн в день. Увы, Люфтваффе это было не по силам, хотя была собрана вся имеющаяся транспортная авиация, к работе привлекли даже самолеты, совершенно не предназначавшиеся для роли транспортных.
Но Гитлера и Геринга это не волновало. У них перед глазами стоял пример Демянского котла, где немцам удалось благополучно вывернуться. А потому эти двое не желали слушать никаких возражений.
Кстати, очень быстро выяснилось, что «отправить груз» совсем не означает «доставить груз». Командование советских ВВС очень тщательно организовало воздушную блокаду котла. Много самолетов было потеряно в дороге, а после того, как советские танки заняли аэродромы Питомник и Гумрак, грузы пришлось сбрасывать на парашютах, что еще больше снизило и без того небольшую эффективность воздушного моста.