Проклятые Земли
Шрифт:
Хреновый расклад на самом деле - мы рискуем всем, что у нас есть ради эфемерного шанса спастись. Но, положа руку на сердце, кому мы нужны там, на поверхности? Всего лишь лабораторные крысы, сбежавшие из своих клеток. У нас даже прав, получается, человеческих нет. Ведь где-то там наверняка существует настоящий Алекс, продолжающий работать на Властей и строящий отношения со Стеллой Кригг.
– Двадцать шесть голосов, - объявил я.
– Теперь поднимите руки те, кто вообще против идеи связываться с Сетью.
– Двадцать семь, - рассмеялся 24-й.
–
С этими словами он направился к выходу, где оставил автомат.
– Погоди, пока проголосовало только 53 из 72, - объявил я.
– Остальные 19 воздержались?
– обвел взглядом заполненный Алексами зал.
– Мы за то, чтобы сообщить о клонах, но не говорить про вирус, - сложив руки на груди, отозвался 7-й.
– Никому не нужно знать то, что знаем мы. Если этот центр принадлежит Властям, мы не просто не спасемся, мы поднимем революцию. Никакому Подполью такое и не снилось.
– А если это как раз-таки дело рук Подполья?
– хмыкнул 81-й.
– Тогда тем более не вижу смысла кричать об этом на всю Сеть, - пожал плечами 7-й.
– пусть Власти сделают все тихо, чтобы не тревожить народ.
– Тебе только что было на них плевать!
– вскрикнул 24-й.
– Это не значит, что я конченый дебил, желающий только прикрыть свою задницу. Люди наверху ничем не хуже нас, но и нам выжить как-то нужно.
– Прорываться с боем - вот наш выход!
– Да куда прорываться?
– взорвался 7-й.
– Ты не понял, что выхода отсюда нет? Пульт управления - по ту сторону!
– Не факт, что он вообще существует, - веско обронил 81-й.
А пока они снова затеяли свой спор, я уже подключился к интерфейсу связи. Через считанные секунды наша судьба будет решена. На самом деле нет никакого выбора - если вирус вырвется наружу, мы будем первыми, кто попал в зону поражения, как бы быстро не сделали ноги из пустыни, где расположен комплекс.
А если мы все равно погибнем, какой смысл тащит mpf собой остальную планету? Человечество ничем нам не обязано, мы ему тоже. Но всегда и во всем должен быть смысл. Невежество порождает безверие и ведет к ереси. Поменяй пару слов местами, скажи синонимами, и вот, что получится: если ты не предупредишь людей снаружи, начнется хаос и в конце концов, человечество погибнет.
Каким бы ублюдком не был Алекс-тестер, Алекс-наемник такого допустить не мог. Я не массовый убийца, не стану развязывать апокалипсис.
Подготовив нужные файлы, я опустил пальцы на рукоять электропилы, так и болтающейся на поясе.
– Ты что творишь?!
– вскрикнул сосед слева, и я вогнал ему жужжащее полотно в глазницу.
– Я создан лидером, я решаю вашу судьбу!
– успел ответить, прежде чем кресло, в котором расположился, изрешетили автоматные очереди.
Программа «Лидер» успешно выполнена. Эксперимент завершен. Испытуемый перенаправляется в ближайшую точку возрождения.
Добро пожаловать в Проклятые Земли!
* * *
Я очнулся от холода. Промерзлая земля ломалась под судорожно сжатыми пальцами. С трудом разлепив глаза, осмотрелся вокруг.
Темная пещера, наполовину занесенная снегом, явно когда-то служила стоянкой для запоздалых путников - в углу виднелись следы костра, несколько булыжников лежали полукругом, чтобы удерживать тепло.
Тепло... Полцарства за костер!..
С трудом подняв себя на ноги, я оперся слабой рукой о каменную стену, едва удерживаясь в стоячем положении. Что я вообще здесь делаю?
В памяти всплывала бойня в лаборатории, где мои собственные клоны убивали солдат, нападая без какого-либо оружия. Почти три сотни Алексов понадобилось, чтобы завалить жалких два десятка бойцов в экзоброне. Так какого хрена я опять в Проклятых Землях?
Глядя на свою посиневшую от холода руку, я испустил долгий судорожный вздох.
Я - не Алекс-наемник! Я - Алекс-тестер!
Почему помню, кто я? Что случилось в лаборатории? И, главное, как мне теперь вернуться? Никакого меню нет, я посреди заснеженной пещеры, в похоронном саване.
С трудом добравшись до выхода, сияющего от лучистого снега, я упал на колени, глядя в бездну. Крипта, куда меня занесло, находилась на высоте метров четырехсот. Обрыв, уходящий вниз, сразу же от порога, внушал ужас одним своим видом.
Промозглый ветер рванул обрывки одежды, заставляя застонать от обжигающей боли.
Нужно выбираться! Я обязательно выберусь отсюда!
Я обязательно...
Выберусь...
Мой крик разлетелся, дробясь эхом о высокие скалы.
Эпилог
Двадцать восемь лет спустя.
Седой старик устало опустился в кожаное кресло. Строгий черный пиджак остался лежать на столешнице сбоку, белая рубашка топорщилась жестким воротом вокруг дряблой шеи. Худая морщинистая рука огладила небритый подбородок.
Противостояние, наконец, подошло к концу. Триста пятьдесят лет он гонялся за новыми реинкарнациями шестерки врагов. Три с половиной века холодной войны превратились в самое изысканное и захватывающее приключение в жизни.
Теперь, глядя на семь мониторов, отражающих состояние замороженных пациентов, он чувствовал лишь усталость. Не было ни радости от победы, ни простого удовлетворения от успеха. Слишком все затянулось, чтобы испытывать хоть что-то, кроме вселенской усталости.
Сара, 26 лет. Диагноз: ишемическая болезнь сердца. Состояние: удовлетворительное.
Коснувшись пальцем панели, старик дождался, когда всплывет окно с подтверждением, ввел необходимый код. Система в последний раз спросила, уверен ли он, что хочет отключить аппарат, после чего показатели устремились к нулю, пока, наконец, экран не погас.